Поиск
Я никогда не верила в чудеса, в мистификации, в потусторонний свет, а в церковь ходила только по большим праздникам, и лишь потому, что в детстве мама в такие дни всегда брала меня с собой, а потом, я как бы отдавала религии дань.
По профессии я врач и более склонна к материальному восприятию мира, чем к божественному.
Забыть мне Богом не дано:
«Все в мире не случайно происходит!»
Что жизнью вдруг обретено,
От разума вселенского исходит!
Он назначает странность встреч
И столкновенье разных судеб.
От злобы нас стараясь уберечь,
взамен он милость нашу будит.
Присутствие непостижимой силы
Таинственно скрывается во всем:
Есть мысль и жизнь в безмолвии ночном,
И в блеске дня, и в тишине могилы,
В движении бесчисленных миров,
В торжественном покое океана,
И в сумраке задумчивых лесов,
И в ужасе степного урагана,
В дыхании прохладном ветерка,
И в шелесте листов перед зарею,
И в красоте пустынного цветка,
И в ручейке, текущем под горою.
Иван Никитин, 1849 г.
Архив газеты "Тайны века", Харьков, 2005
Было это в русской глубинке в позапрошлом веке, в затерянной среди лесов деревеньке. Жили там не тужили люди такие же, как и во всей Руси матушке. И была там одна семья молодая, все в ней было ладно та складно, но вот беда — деток не было. Жена, звали ее Катя, — загляденье, все кто ни смотрел на нее, видел свет невещественный, не глазами конечно, свет, от нее исходящий, каждый душой воспринимал.
Была она при красоте телесной, одарена и добротой и скромностью. Муж ей под стать, молод, красив, умен, одно слово — мышца Господня. Жили они поживали, да горя не знали. Если б не одно но, детей у них не было. Бывало, посмотрит Катя на то, как весело соседские дети на улице резвятся и навалится на нее тоска да уныние. И как-то незаметно, тут как тут мысль крамольная, — что же Господи, я что всех хуже? За что такое наказание?
Хотя учили ее, что терпением мы незримо лучшую долю приближаем. Ведь благ Господь и для каждой души у него свой рецепт спасения заготовлен.
Ну а все равно мыслям не прикажешь, лукавый враг рода людского не ведает покоя, ищет души светлые, но приблизиться не может, обжигается.
В вечерний час, над степью мирной,
Когда закат над ней сиял,
Среди небес, стезей эфирной,
Вечерний ангел пролетал.
Он видел сумрак предзакатный, —
Уже синел вдали восток, —
И вдруг услышал он невнятный
Во ржах ребенка голосок.
Он шел, колосья собирая,
Сплетал венок и пел в тиши,
И были в песне звуки рая,—
Невинной, неземной души.
«Благослови меньшого брата, —
Сказал Господь. — Благослови
Младенца в тихий час заката
На путь и правды и любви!»
И ангел светлою улыбкой
Ребенка тихо осенил
И на закат лучисто-зыбкий
Поднялся в блеске нежных крыл.
И, точно крылья золотые,
Заря пылала в вышине.
И долго очи молодые
За ней следили в тишине!
Иван Бунин, 1891 г.
Архив газеты "Тайны века", Харьков, 2005
