Ранним утром 11 декабря 1790 года, в темноте еще не отступившей ночи, генерал-аншеф граф А. В. Суворов-Рымникский двинул войска на штурм хорошо укрепленной турецкой крепости Измаил. Особенно трудно пришлось четвертой казачьей колонне бригадира В. П. Орлова, штурмовавшей бастионы у Бендерских ворот.
На помощь казакам генерал-майор граф И. А. Безбородко послал из резерва Полоцкий пехотный полк. Во время атаки полк попал под сильный неприятельский обстрел.
Командир полка был убит, большинство офицеров ранены. Настала критическая минута боя, и тут впереди колонны солдаты увидели полкового священника с золоченным крестом в высоко поднятой руке. Он шел во весь рост, с именем Бога на устах, не кланяясь неприятельским пулям и снарядам. На мгновенье солдаты словно замерли, завороженно глядя на отца Трофима, и услышали его призыв: «Умрем за веру свою и землю русскую!» И колонна, вдохновленная мужеством священника в окровавленной рясе, рванулась вперед. Участь Измаила была решена. А через два дня Суворов докладывал командующему Южной армией генерал-фельдмаршалу светлейшему князю Г. А. Потемкину: «...Сегодня у нас будет благодарный молебен... Его будет петь Полоцкий поп, бывший с крестом перед сим храбрым полком...» Да, священник Полоцкого пехотного полка Трофим Егорович Куцынский вышел из боя цел и невредим. За свой подвиг он был награжден осыпанным бриллиантами наперсным крестом на Георгиевской ленте, 500 рублями единовременно и 300-рублевой ежегодной пожизненной пенсией.
И кто знает, может быть, именно тогда, при звуках торжественного молитвенного пения, сопровождаемого салютом из трофейных турецких пушек, в сердце Суворова родились слова, навеки запечатленные в «Науке побеждать»: «...Солдату надлежит быть здорову, храбру, тверду, решиму, правдиву, благочестиву. Молись Богу! От Него победа. Чудо-богатыри! Бог нас видит. Он нам генерал».
Во время военных действий, когда в любую минуту мог совершиться переход в иную жизнь, присутствие священника было необходимо. Пока солдат оставался жив, священник поддерживал в нем веру, что это Бог хранит его. Даже раненный, солдат благодарил Бога, и это облегчало его страдания. Талисманом служил солдату маленький почерневший от пота медный нательный крест на бечевке, ленточке и реже — цепочке. У кого-то на шее висел миниатюрный образок.
Известный русский военный теоретик, педагог и последователь А. В. Суворова, генерал от инфантерии М. И. Драгомиров в «Заметке о русском солдате» с полным основанием утверждал: «...Русский солдат отличается глубокою религиозностью, не чуждою суеверия...» И такую религиозность следовало поддерживать в солдате, оторванном от семьи и родных мест на целые четверть века, как это было в русской армии до конца первой трети XIX века. Миссию эту выполнял институт военного духовенства до 1918 года. Походные церкви разворачивались в полевых условиях в специальных палатках, церковное имущество перемещалось в специальной фуре вместе с полком. Помогали священнику в отправлении обрядов сами солдаты.
У полкового священника не было никакого оружия. Только крест и слово молитвы, слово проповеди и, конечно же, личный пример самоотверженности. Каким же мужеством, какой силой духа должен был обладать человек, принявший на себя обязанность посредничества между Богом и солдатами! Боевые командиры отдавали должное этим духовным пастырям на ратном поле. Вот что доносил полковник И. Ф. Удом командиру 5-го корпуса генерал-лейтенанту Н.И. Лаврову по результатам Бородинского сражения 18 сентября 1812 года: «Необычайные труды и весьма хорошее поведение священника Андрианова заставили меня за крупные заслуги его и просить Ваше Превосходительство о представлении его к награждению. Оный священник во всё продолжение нынешнего похода и военных действий находился при полку безотлучно. Должность свою исполнял весьма рачительно без малейшего упущения. Во время минувшего сражения 26-го августа при с. Бородине, отправив молебствие, находился среди самого огня безотлучно при полку, стоял с крестом на фланге и духовными своими наставлениями ободрял солдат и тем более поощрив оных к побеждению врага. Раненых причащал и утешал наставлениями, а убитых погребал неупустительно. Я отдаю должную справедливость его отличной деятельности, долгом моим поставлю просить Ваше Превосходительство исходатайствовать священнику Андрианову орденский знак отличия для большего поощрения его к усердной службе». Немало подобных характеристик содержится в наградных документах и аттестатах. Приведем еще одно из многих: речь идет о представлении к награде отца Симиона Федоровича Наумова от 20 сентября 1812 года: «Лейб-гвардии Семеновского полка полковой священник Симион Наумов во время сражения 26 августа при селе Бородине отправлял вместе с обер-священником (протоиерей Алексей Торопогрицкий был полевым обер-священником 1-й Западной армии. — А. С.) пред иконою Смоленской Божией Матери богослужение (оно состоялось накануне битвы 25 августа.- А. С.), раненых причащал и утешал своими наставлениями, убитых на поле чести погребал неупустительно...»
В решительные минуты боя фигура полкового священника, как и прежде, оказывалась впереди атакующих колонн. Так было, к примеру, и во время боя за Шевардинский редут 24 августа 1812 года, когда командующий 2-й Западной армией генерал от инфантерии князь П.И.Багратион двинул на помощь защитникам редута, в котором стояла батарея, свою резервную пехоту. «Гренадерские полки, перед которыми шли священники в облачении, с крестом в руках, скоро поравнялись с укрепленною батареею и выгнали из нее неприятеля», — писал А.И.Михайловский-Данилевский, адъютант М. И. Кутузова, в последующем видный военный историк. Среди этих героев-пастырей были священники Малороссийского гренадерского полка Иоанн Колтуновский и Московского гренадерского полка - Мирон Орлеанский, который даже после сильной контузии бедра левой ноги остался в строю. Имя его увековечено на Бородинском памятнике 2-й гренадёрской дивизии.
Жизнь полкового священника в бою ежесекундно подвергалась опасности, как и жизнь любого солдата, стоявшего рядом с ним. Только священник, безоружный, был еще более уязвим, чем солдат. Надо ли говорить, что это были люди высокой нравственности, рыцари без страха и упрека. Авторитет полкового священника, духовного отца солдатского братства, был очень высок.
Отечественная война 1812 года стала ярким свидетельством единения военного духовенства с солдатами. Общая походная жизнь, единые цели — защита национальной независимости и государственной самостоятельности Родины, сохранение православия в России — укрепляли это единение.
Вспомним некоторые эпизоды.
...Позади осталось Бородинское сражение, сожженная Москва, марш-манёвр с Рязанской дороги на Калужскую, Тарутинское сражение, после которого Наполеон оставил Москву и двинул «великую армию» к Малоярославцу, стоявшему на пути к Калуге. Наперерез неприятелю устремилась армия Кутузова. С раннего утра, еще затемно, 12 октября 1812 года начался ожесточенный бой за город. Когда стало рассветать, французам удалось ворваться на городскую площадь. Командовавший передовым 6-м пехотным корпусом русской армии генерал от инфантерии Д.С.Дохтуров ввел в бой еще два егерских полка. «Но вот идет колонна наших оправившихся войск, — рассказывал В.С.Глинка, опираясь на воспоминания своего отца С. Н. Глинки, активного участника Отечественной войны, — и перед... рядами... 19-го егерского полка идет священник Васильковский... идет вместе с духовными детьми своими умирать за веру и Отечество. Высоко поднятый золотой крест блещет в его руках, и за этим-то святым знамением бросается дружно весь полк, лезут по трупам на неприятеля, гонят его и долго оспаривают площадь перед Монастырем... Враги, не удержась на горе, ударились сквозь монастырские ворота, и, защищённые оградою, вредили выстрелами; наши штыками и грудью врывались туда, сбрасывая неприятеля в ров...»
Вот что сообщала газета «Московские ведомости»: «Санкт-Петербург, 2 апреля (1813 г.) Его Императорское Величество, по представлению генерал-фельдмаршала князя Голенищева-Кутузова-Смоленского, всемилостивейше пожаловать изволил орден св. Великомученика и Победоносца Георгия 4-го класса священнику Васильковскому, находящемуся при 19-м егерском полку в корпусе генерала Дохтурова».
Представляя отца Васильковского к награде за бой под Витебском, командир 24-й пехотной дивизии, в 3-ю бригаду которой входил 19-й егерский полк, генерал-майор П. Г. Лихачёв докладывал вышестоящему начальству: «...Когда полк вступил в бой, Васильковский по искреннему усердию шел впереди и благословлял полк крестом. Затем, в разгар боя он находился среди воинов, поощряя и воодушевляя их и напутствуя тяжело раненых. Кипела горячая битва, кровь лилась рекой, валились раненые, падали убитые. Неприятельские снаряды не щадили никого. Ядро падает близ Васильковского, разрывается и обдает его осколками камней и землей. Он был ранен в левую щеку, но не оставил полка в трудную минуту боя. Неприятельская пуля впивается в крест на груди отца Васильковского. Крест спасает жизнь пастыря, но он вынужден покинуть поле сражения...»
Отец Василий скончался 24 ноября 1813 года во Франции во время заграничного похода русской армии, в возрасте 37 лет.
История войны с Наполеоном даёт немало примеров самоотверженного поведения представителей военного духовенства, честно выполнявших нелёгкий пасторский долг. Так, священник Серпуховского уланского полка отец Василий Скляревский не прервал напутствия умирающего, даже когда налетела неприятельская кавалерия; был изранен саблями и взят в плен. После освобождения в 1813 году он вернулся к своим обязанностям и участвовал в заграничном походе.
Священник 34-го егерского полка отец Фирс Никифоровский попал в плен после боя под Витебском, но через 10 дней бежал и вернулся в полк. Он участвовал в арьергардных боях и Бородинском сражении, где был тяжело ранен. А священник другого егерского полка Ефимий Иванов погиб при Малоярославце, исколотый неприятельскими штыками. Этот список отличившихся священнослужителей можно было бы продолжить. Однако хочется подчеркнуть главное: в грозные дни первой Отечественной войны, как и в годы Великой Отечественной войны, православная церковь не только разделяла с народом все тяготы военного времени, но и вдохновляла его, вселяла надежду, успокаивала, сопереживала, лечила душу каждого, кто не отделял себя от Родины и ее нелегкой судьбы.
Многие воины причислены к лику святых. Ибо сказано: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя...»
Андрей Смирнов
Архив газеты "Тайны века", Харьков, 2005