23 августа Харьковчане отмечают день города и связанно это с его освобождением от фашистов. Самое время вспомнить, что этой даты могло и не быть без героизма простых людей. Видимо, без сверхнапряжения всех сил душевных и физических нет и искупления. О многих подвигах мы знаем. Но одному Богу известно, сколько еще совершено подвигов неизвестным солдатом на дорогах войны.
Память сильнее времени, пока мы видим минувшую войну как Великую Отечественную, и пока живы ветераны, ее трудно стереть и извратить.
Вот что я услышал, когда учился в школе, от учителя-фронтовика.
Шло общее наступление. И только на участке, где воевал мой учитель, немцев никак не удавалось вытеснить из окопов.
И тогда один из бойцов обратился к командиру: «Разрешите предложить план атаки». «Ну что же, предлагайте». Командир внимательно выслушал бойца: «Одобрено, действуйте!»
И вот на рассвете из наших окопов поднялось 12 сине-белых фигур — атлантов, ревущих сороковых, века 20-го. «Ребята — как на подбор!» — рассказывал мой учитель. Ну, а сине-белыми они были потому, что одеты были ребята в матросскую форму.
Они построились в колонну. Колонна двинулась на немцев. И над ней зазвучала песня «Интернационал» на чистейшем немецком языке.
Колонна продвигалась. И впереди летела песня. Вот она уже в передней линии фашистских окопов, вот — ширится, растет, и звучит приговором.
И немцы испугались этого приговора, они вылезли из окопов и отошли на 50 метров.
«А у нас была радость, — вспоминал мой учитель, — и на нашем участке есть продвижение».
Подвиг — разум войны. Но на войне были, к сожалению, не только разумные бойцы, но и неразумные командиры. Последовал приказ: «Повторить психологическую атаку!»
Но разве психологическая атака — это то, что можно «повторять»? Атаку, рассчитанную на полную внезапность, неожиданность?
Но приказы надо выполнять. Выполнили и этот. Однако успеха, разумеется, быть не могло, и бой для многих стал последним.
Много с той поры воды утекло. Новые песни придумала жизнь, да и сама жизнь стала совсем иной. Река по имени факт выносит на берег то, что не подлежит забвению, иначе возводимое сейчас здание окажется построенным на песке. Оно не должно заслонять собою обелиска памяти, в том числе и о людях которые живут рядом с нами.
Ольга Тихоновна Репетеноко -- моя соседка, простая женщина, но когда выходит на улицу 9 мая и 23 августа, — у нее весь жакет в орденах.
Когда-то она была восемнадцатилетней Ольгой Проскуриной, ее, работницу радиозавода, вместе с другими комсомолками направили в Москву на курсы радисток и медсестер.
«Экзамен» сдавала в белоснежных полях под Москвой. По разным военным дорогам прошла Ольга после битвы под Москвой. Одна из них в начале 43-го привела ее на родную Курщину. Полгода(!) ходила Ольга по деревням, собирала ценные сведения. Но в одной деревне ее схватили. Били, проломили череп. Бросили в погреб. И часто туда наведывался некто поляк Юзеф: «Держись, пани!» Но однажды «заглянул» немецкий инженер, который прокладывал линию связи с самим Берлином. Вывел из погреба и повел туда, где стояла виселица. «Завтра будем вешать. Боишься?»
А назавтра в деревню въехал грузовик, битком набитый солдатами в немецкой военной форме. Взяли Ольгу. Поехал и инженер. А рядом с шофером сел Юзеф. И машина на полной скорости пересекла линию фронта, въехав в расположение наших частей. Разумеется, «немцами» были переодетые наши. Вызвал же их дядя Петя — староста, наш агент.
А вскоре Ольгу вызвали в расположение ставки командующего Воронежским фронтом генерала Ватутина. Генерал лично вручил ордена Красной Звезды 25 лучшим разведчикам фронта. Среди них была и Ольга.
Часто говорят, что за Харьков якобы не было боев. В этом меня пытались убедить даже в одном из военкоматов.
«Кровь здесь текла рекой», — говорит Ольга Тихоновна. «Здесь» — это там, где мы с ней живем. Ольга Тихоновна освобождала территорию, на которой выросла улица, названная в честь харьковских дивизий. «После окончания боев, трупы погибших наших бойцов свезли с огромной территории — от поселка Немышль до аэропорта — и похоронили там, где теперь звезда. Сейчас памятник реконструируется, и разумеется, необходимо, чтобы рядом с ним была установлена памятная доска.
Стоит ли повторять, что война это страшное испытание для всего народа.
Но для матери дважды Героя Советского Союза генерал-полковника Давида Абрамовича Драгунского и пятерых его братьев-фронтовиков фашисты приготовили то, на что был способен бесчеловечный ум «истинного арийца».
Заняв село на Брянщине, где жила мать героя, они соорудили виселицу, согнали народ и подвели к виселице женщину. «Иудейка! Прокляни своих сыновей, и мы даруем тебе жизнь. «И тогда мать набрала полные легкие воздуха и бросила в лицо палачам: «Я благословляю своих сыновей, всех сыновей России на борьбу с вами!»
Весна, вечное обновление жизни. Война близилась к концу, и по Берлину ехал солдат в парадной форме для получения награды, военные дороги были пройдены и впереди мирная жизнь.
Машина проезжала мимо наших позиций и немецких. И тут солдат увидел на полоске земли, разделявшей наши и вражеские позиции, маленькую девочку. В любой момент в нее могла попасть пуля.
И тогда он остановил машину, вышел из нее, опустился на землю и пополз к девочке. Вот он уже взял ее на руки, вот — подполз к нашим окопам, передал девочку солдату в окопе, и в следующий момент упал, сраженный пулей.
Об этом подвиге узнал скульптор Евгений Бугетич, он увидел в нем символ, который и воплотил в камне. Простой солдат Григорий Лукьянович из Минска, ехал за одной наградой, а получил другую, доказав, что поистине велик духом русский солдат, не будь этого, не было б и победы.
Давид Риссенберг
Архив газеты "Тайны века", Харьков, 2005