Аника-воин возжаждал притянуть небо к земле, за что был наказан Богом.
...Мирослав Цаплюк вознамерился переписать историю Прохоровского танкового сражения, за что, надо полагать, держать ответ ему перед историей.
«Много Аника войны воевал»
Аника-воин известен в древнерусской литературе и фольклоре многими прозаичными и стихотворными пересказами, лубочными картинками, балаганными представлениями, пословицами и поговорками.

По мнению одних исследователей Аника «пришел» на Русь из новогреческого (византийского) романа о охранителе границ.
Древнерусская литература вывела его в двойной ипостаси. В образе храброго Девгения («Девгениево деяние») и в образе «Пустохвалишки», придавая в этом случае образу насмешливый и назидательный характер. Например, «неудачливый вояка» (см. С. И. Ожегов и Н. А. Шведова, «Толковый словарь русского языка» т.1, М 2001 г.). И у Н. А. Некрасова: «Эх, вы, Аники-воины! Со стариками, с бабами вам только воевать» («Кому на Руси жить хорошо»).
Был сей Аника-воин зело силен и дерзок:
Много он полонил,
Много он покорил
Царей и царевичей
И сильных могучих богатырей.

Все сходило ему с рук:
Много Аника по земле походил,
Много Аника войны повоевал,
Много Аника городов разорил,
Много Аника церквей разорил.

Осмелев, бросил Аника вызов самому Господу Богу:
...Хочет Аника лик Божий поругати
И светлые иконы хочет переколоти
Кабы дал да мни-ка Господи
С небеси во столбы колецюшко булатно,
Повернул бы я всю землю на сине небо,
А сине небо на сыру землю.

Решил Господь Бог в милости своей прежде чем наказать Анику испытать его:
Да не полюбились эти реци Господу Богу,
Посылал он дви сумецьки переметны:
Одну сумоцьку клал против неба,
А другу сумоцьку клал против земли.

Тут и сказу конец:
Не смог Аника те сумоцьки повыдернуть
И по грудь вошел он в матушку во сыру землю,
И надорвал он свое ретивое сердецюшко.
Сослал Господь по Аникину душу
Двух ангелов, двух архангелов,
И вынули (они) Аникину душу
Сквозь ребер и костей,
Посадили Аникину душу на копье
И вознесли душу вельми высоко,
И возринули Аникину душу в тьму глубоко
В муку вечную, во палящий огонь.
Но вот, похоже, ожил дух Аники-воина, объявил себя в газете «Вечерние вести» (12 июня 2001 г. К сожалению мы узнали об этом с опозданием).
четыре поля нашей земли
Четыре поля нашей земли стали вехами военной истории России. Вспомним их — поле Куликово, поле Полтавы, поле Бородина и поле Прохоровки, что в Белгородской области и географически не столь уж далеко от Харькова. В 12 июля 1943 года, в день первоверховных апостолов Петра и Павла. Произошло величайшее танковое сражение, это сражение было историческим и переломным во второй мировой войне. Напомним читателю: после битвы перешел в наступление весь наш Западный фонт. До конца войны враг не мог уже ни контратаковать, ни задержать наступление нашей армии.
«Победа в этой битве» подтолкнула союзников к открытию второго фронта; способствовала развалу гитлеровской коалиции в Европе.
И вот спустя 60 с лишним лет исчезает в иных публикациях Великая Отечественная война. Ее сменяют «Радянсько-німецька», «Украинская вторая мировая (здесь освобождение Украины становится изгнанием нацистов с территории Украины) («Форум», №4-5, 2005 г.; «Зеркало недели»). А Мировслав Цаплюк из «Вечерних вестей» превращает нашу победу под Прохоровкой в постыдное для нас поражение («Вечерние вести»,12.06.2001 г).
На крохотную заметку Цаплюка не следовало бы обращать внимание: «на всякий роток не накинешь платок». Но эта заметка — кому-то понадобилось — вплыла в Интернет: брань на вороту не виснет.
Что же поведал «городу и миру» Цаплюк и что должно ему противопоставить:
«Бой под Прохоровкой мы проиграли вчистую, хотя официальная статистика утверждает обратное.
Что на самом деле 2-й немецкий танковый корпус СС, противостоявший под Прохоровкой советской 5-й гвардейской танковой армии, безвозвратно потерял лишь... пять танков, а еще 38 танков и 12 штурмовых орудий противника были повреждены. В то время как невосполнимые потери только трёх корпусов 5-й гвардейской танковой армии составили, по данным секретных советских донесений, не менее 334 танков и САУ («самоходок»).
О полном провале боевой операции доложили Верховному. Сталин вызвал генерала Ротмистрова, командовавшего советскими танками, «на ковер» и возмущённо спросил: «Что же ты, м..., за один день всю армию загубил, а ничего не сделал?».
«Лихому полководцу», положившему на поле боя 334 танка, грозил расстрел.
Ротмистрова «отмазал» генерал Василевский, который предложил... завысить число немецких танков, участвовавших в сражении, в 2,5 раза — до 700, а потери противника — в 50-70 раз, до 300-400 машин, чтобы сделать их сопоставимыми с советскими.
А вот как это было по воспоминаниям участников битвы:
«В 8.30 утра 12 июля контрудар начался. Примерно в это же время в атаку пошли фашистские танки. Грянул встречный бой!
Пусть читатель в погожий день выйдет в просторное колхозное поле. Будь это весна, лето или осень, почти наверняка в поле, рядом или в отдалении, трудится трактор или комбайн, и звук мотора отчетливо слышен даже на расстоянии двух-трех километров, особенно если ветерок дует с той стороны. Если же трактор или комбайн приблизится, то шум его мотора становится достаточно сильным. Пусть читатель представит, что на обычном поле длиной в пятнадцать и шириной всего в несколько километров съехались не одна-две машины, и даже не десять, а 1200! И моторы их работают не равномерно, как-то полагается в повседневной мирной работе, а рывками: то взревут, то сбавят обороты, то опять взревут...
Пусть читатель представит, что эти машины не просто движутся друг другу навстречу, но и ведут, не жалея снарядов, лихорадочный артиллерийский огонь. Кроме танков, огонь ведет, и тоже из сотен стволов, противотанковая артиллерия. Беспрерывно рвутся тысячи снарядов, и если они попадают в цель, то за этим нередко следует взрыв боеприпасов боевой машины, и тогда многотонные башни танков взлетают в воздух и отлетают на десятки метров!
Пусть читатель вообразит, что спустя всего час-два все это поле будет покрыто сотнями горящих и взрывающихся машин, и дым от них, удушливый и едкий, смешавшись с пылью от взрытой гусеницами, взорванной, распятой земли, плотной пеленой застелет все вокруг и поднимется огромным столбом в небо. А там, в этом небе, сходятся в смертельных схватках десятки и сотни истребителей и бомбардировщиков, и сбитые самолеты тоже падают и взрываются все на том же поле...
Пусть читатель попытается представить себе все это, а затем вспомнит и осознает, что все это должен был выдержать и вынести на себе наш воин, вынести и сражаться, сражаться до конца...
На Прохоровском поле развернулся
Смертный бой, не ради славы,
Ради жизни на земле!
В экспозиции музея представлена картина Дмитрия Обозненко «12 июля». На ней запечатлен самый накал боя, описанный в воспоминаниях И.А. Дакукина, замначальника оперотдела 5-й танковой армии. «Все слилось в сплошной гул и рев. Бой шел на земле и в воздухе. С высоты падали то гитлеровские, то наши горящие самолеты, несколько вражеских самолетов взорвались над полем боя, клочья дюралюминия, словно огромные подстреленные птицы, падали на землю. Загорелась пшеница. Едкий удушливый дым проникал в танки, щипал до слез глаза, душил. Солнце померкло, его заволокли тучи дыма и пыли. Боевые порядки обеих сторон перемешались. Над полем стоял грохот и скрежет столкнувшихся лоб в лоб танков».
Итак, с помощью арифметики Цаплюк разгромил Советскую Армию, посрамил ее командование, опроверг воспоминания участников.
Принизил «до плинтуса» и немецкую армию, ибо что это за армия, если, потеряв пять (!) танков, пустилась наутек и бежала аж до Берлина.
Неужто Цаплюк присутствовал в кабинете Сталина, когда тот «распекал» генералов и маршалов?
Как не смог былинный герой Аника-воин поднять «сумоцьки», так и сейчас кое-кто может надорваться на попытке переписать историю в угоду политическим пасьянсам.

Семен Авербух

Архив газеты "Тайны века", Харьков, 2005