Однажды к батюшке приехал ученый. Батюшка принял его на крыльце. Никого рядом не оказалось, только я одна.
Ученый с волнением говорит:
— Болею я, батюшка. — А батюшка его просит:
— Перекреститесь.
Ученый тот давай рукой размахивать — по часовой стрелке, без остановки. Батюшка поглядел, да рассмеялся, и говорит:
— Ну как лошадь хвостом. Вот и болеете вы потому.

Ученый смутился, засовестился:
— Я совсем ничего не понимаю. Тогда батюшка обращается ко мне:
— Объясни.
Я повторила слова батюшки, а потом спросила:
— А вы читали про Пелагею Рязанскую? —Он отвечает:
— Нет.
— А она, как и наш батюшка, говорит, что крестное знамение нужно накладывать правильно, и тогда освящается весь организм, на все тело, на все органы свет от знамения ложится.
Ученый выслушал, подумал, а потом снова к батюшке с вопросом:
— А болею-то я, батюшка, почему? —Старец тогда ему вопросом на вопрос:
— А если бы вы не болели, приехали бы тогда, во здравии, ко мне?
Он неуверенно как-то отвечает:
— Ну, наверное, приехал бы.
— Нет, — говорит батюшка с печалью, — кабы не ваша хворь, не приехали бы вы.
Ученый пожал плечами, постоял немножко в задумчивости, да так и уехал. Видно было, что ничего он не понял. А смысл-то простой был, даже я поняла: к Богу обращаться мы должны не только тогда, когда жизнь нас «к стенке припрет», придавит разными хворостями и несчастьями. И не только из срочной нужды или праздного любопытства следует к старцу ехать. И уж если творишь крестное знамение или молишься, то делай это хорошо, правильно, трепетно. Разве в своей науке ученый тот разрешил бы себе небрежность, разве делал бы что-то кое-как да лишь бы? Неужели душа трепетного отношения заслуживает меньше, чем наука?
Обращение к Господу должно у человека ежедневной потребностью быть, а старец наставит, как этой дорогой прямее идти.
Мы между тем продолжали жить в обители. Наталья начала роптать и жаловаться, что нет служб у нас, храма нет своего, в город ездим редко причащаться. «Что же это за обитель?» — говорила она мне.
На Натальины ропоты я отвечала:
— Говорил же нам батюшка, что ты еще и петь будешь в этом храме, Наташа!
— Как же ты в это веришь? — сомневалась Наталья. — Какой храм — нас три старухи...
И однажды она тайно уехала.
А когда разговор зашел о ней, батюшка с грустью сказал:
— Теперь над ней моего покрова нет.
После отъезда Натальи и меня стали одолевать мысли: а и правда, какая же это обитель: даже храма нет! И вот однажды несут батюшку, поворачивает он ко мне голову и говорит:
— Хоть ты и не считаешь мою обитель обителью, а у Бога это обитель. И проще, чем у меня, нигде нет.
Знал он, знал все, о чем я думала, в чем сомневалась, мысли мои знал — все до единой видел. Стыдно мне стало за те самые мысли, за сомнения мои.
Действительно, многие верующие полагают, что без постоянного причащения духовной жизни не существует, но так ли это? Церковная история знает тысячи примеров христианского подвижничества в пустыни, отшельнического жития в миру во время гонений. В тюрьмах или лагерях причащаться было негде, храмов и священников не было. А жизнь во Христе не затухала. Люди не оставались покинутыми Богом, и его Покров, Покров его Промысла чувствовали на себе, ибо на такую жизнь было Его благословение.
Но какова же в этом случае роль старца? Вспомним, что он сказал об уехавшей Наталье: «Теперь над нею моего покрова нет». Так и не поняла Наталия, что такое обитель. Что ж, сегодня это беда многих, и не только мирян. Бог благословил нас в эту жизнь для умножения духовного плода. Создал Церковь свою, дал возможность соединяться с собой в таинстве причащения, но если мы не ведем духовной борьбы со своими грехами и стоящими за ними демонами, не строим свою живую, внутреннюю Церковь, которую и врата адовы не одолеют, то соединиться со Христом не сможем, даже если имеем все внешние условия для этого.
Воля Бога о нашем спасении свята и неизменна, а вот грехолюбивая воля человека коварна и обманчива. Потерять покров старца добровольно (а не добровольно это не было бы возможно) — значит, плыть по житейскому морю без руля и компаса. Может, кто-то выберет этот путь, но где окажется такой корабль — нетрудно догадаться.
Духовная брань с бесами строит Церковь внутреннюю, и сердце наше становится Престолом Божиим. А разве Бог может оставить свое чадо без благодатного покрова, разве не утешит и не возвеселит духом в скорбях?

Архив газеты "Тайны века", Харьков, 2006