«...радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах» Лук. 10:20
В бесчисленном мире слов для каждого из нас есть одно, которое поражает какой-то особенной осязательностью. Нет вообще людей, которые были бы невозмутимы, равнодушны к этому слову, к его властительным звукам. Однажды испытанное ощущение этого слова не покидает нас всю жизнь. Чаще всего оно вызывает теплые чувства, близкие порой к самолюбованию. В минуты радости, торжества нет сладостней звуков этого слова. Лишь в редких случаях оно вызывает неприязнь, отторжение. Во время поражения и позора нет ничего непереносимей его же звуков.
Слово это — имя человека.

В последнее время, когда одна невзгода сменяет другую и впереди не видно просвета суровым испытаниям, люди все чаще задумываются о собственных именах, надеясь найти в его сокровенных звуках свой счастливый удел. Именам посвящено множество серьезных научных работ, и еще больше наработано шарлатанских измышлений. Но ни первые, ни вторые не открывают нам тайну наших имен.
Так что же такое имя?
«Имя — личное название человека», — сказано в толковом словаре Е.С. Ожегова. Сравним: «Кличка — имя животного». Там же.
Вероятно, в толковых словарях других языков мы найдем такое же плоское, холодное и безжизненное определение. И оно никак не наполнит, не прояснит наше представление об имени как о чем-то знаковом, вместе с тем сущностном и самодостаточном, а не служебном, формальном, одномерном, исчерпывающем. Иначе к чему мучительный вопрос поэта: «Что в имени тебе моем ...?» Как взять в толк, что именно через имя все существо человека чутко отзывается на все превратности и дары судьбы? Как понять полную нашу неразрывность с именем? Как объяснить нашу способность угадывать из множества одноименных обращений обращение только к нам?
Одного «названия» тут слишком недостаточно.
Имя действительно неразрывно связано с человеком. Нет людей без имени. Имя предшествует человеку и остается с ним во веки, символизируя таким образом его бессмертную душу. Имя является завершающим актом рождения человека, исключительное значение которого у православных христиан, например, олицетворяют крестные родители. Имя настолько слито с человеком, что перемена его может быть обусловлена только коренной переменой личности. С именем ты Иван, а без имени — болван, — гласит русская пословица. При этом именем нарекается только душа. Биологическому телу имя не придается. О безжизненном теле не говорят: «Вот лежит такой-то». О нем говорят: «Вот тело такого-то». Это объясняется тем, что имя само является телом, особым, осязаемым телом души. Как и биологическое тело, имя не тождественно человеку, личности, душе. Поэтому — душа, имя и тело — вот полный состав человека. Разумеется, звуковая плоть имени также не тождественна душе, как и биологическое тело — человеку, и функции оно выполняет особенные, только ему присущие.
Собственно имя выполняет только одну функцию — функцию связи человека с Создателем и со всем человеческим сообществом в пространстве и во времени. Но вместе с тем имя представляет собой образ человека, его личный символ, личную идею. Поэтому сама эта функция столь обширна, а составляющие ее столь своеобразны и значительны, что поневоле приходится признать за ними право на самостоятельность, и мы будем рассматривать их как самостоятельные функции. Как мы увидим ниже: имя выполняет функции идеи (символа), связи и принадлежности.
Итак, имя — идея (символ) человека.
Неповторимость, отличность человека находит свое отражение в имени. От века имена людям присваивалась по наиболее ярким чертам тела или характера, в связи с жизненно важными обстоятельствами или событиями. Выраженные в имени точно подмеченные черты или признаки, не просто отражали, но часто составляли саму сущность человека, его личную идею, определяли его дальнейшую судьбу. Вся ранняя история человечества наполнена впечатляющими примерами совпадения имени как идеи и как пророчества, предопределения, удивительным образом состоявшейся счастливой или горестной судьбы. Были люди, в чьих именах заключены пророчества, которым еще предстоит осуществиться.
Первому человеку Творец дал имя Адам, что значит красная земля, краснозем. Здесь именем послужило название материала, из которого был сотворен один из составов человека — бренное тело, обреченное вновь стать тем же веществом, в случае преступления заповеди. Таким образом, Создатель в имя вложил предостережение человеку об его ответственности за непослушание. Но Адам пренебрег предостережением, и пророчество сбылось.
Основное предназначение женщины — давать жизнь. И Творец в предопределение всем женщинам мира первой из них дал имя Ева, что и значит жизнь. Самые выдающиеся достижения человечества меркнут перед способностью давать жизнь — залогом бессмертия человечества.
И спасение, и возрождение человечества после потопа посланного человечеству в наказание за вселенское развращение и зло во всякое время, связано с именем праведника, имя которому Ной, что значит покой. В его лице Создатель спас от растления и умиротворил человечество, прежде известив об этом.
Так и другие библейские патриархи, пророки, цари, судьи и простые люди давали и получали имена, которые были знаками воли Создателя, потому что на них был Дух Его.
Со временем люди утратили благодать Божию и давали имена по собственному произволу и те имена больше не были обеспечены сверхъестественной, судьбоносной силой. Так личная идея человека в его имени выхолостилась и символ превратился в банальную метку, дающую возможность лишь отличать одного человека от другого. Чаще всего это были имена в память предков или событий, либо по телесному отличию.
Древние римляне, например, давали имена, смотря по тому, когда ребенок родился. Сыну, родившемуся во время отъезда отца, давали имя Прокл, родившемуся после его смерти — Постум, близнецу, пережившему брата, — Вописк. По телесным отличиям давали такие имена: Сулла, Нигр, Руф и даже Цек или Клодий (соответственно красный, черный, рыжий, косой, горбатый).
У некоторых тюркских народов имена новорожденному давались по названию первого попавшегося на глаза предмета. Отсюда имена: Таган — котел, Балта — топор, Балга — молоток.
Однако люди стремились восполнить утрату Высокого Духа силой своих пожеланий и упований. Отсюда множество имен вроде греческих: Алимпий — беспечальность, Макарий — долгожизненный, Тихон — счастье, Константин — твердый, Флор — цветущий; еврейских: Варнава — сын утешение, Варух — благословенный, Ефрем — плодовитый; тюркские: Тимур — железо, Булат — сталь. Сюда примыкает традиция давать обманные имена во избежание всяческих напастей. У русских в древности давались, например, такие имена: Ненаш, Невзор, Безобраз и т.п.
Пришествие Спасителя нашего дало возможность желающим отпасть от язычества и восстановить благодать Божию на себе. Это было сделано, в том числе, путем принятия новых имен в значительной части еврейских, греческих, римских и других, в которых с наибольшей ясностью отразилась верность единобожию. Так на нас сбылось реченное: «рабам своим дам имена иные». В состав многих из них включено всесветлое слово Бог. «Вот имена, которые светлее диадемы, блистательней порфиры! — писал св. Иоанн Златоуст. — Кто может быть блаженней человека, который украсился призыванием Бога и это само (призывание) носить вместо имени». В числе этих имен и имена первых христианских святых и мучеников за веру из греков, римлян, сирийцев и других. Под их покровительство и охранение, под покровительство ангелов и архангелов стали вручать люди свою жизнь и судьбу. Им по таинству крещения по обоюдному договору носители пресветлых имен должны были бы уподобляться. Разумеется, без просьбы, обеспеченной достойным поведением, ни о каком покровительстве и речи быть не может. Но кто из нас задавал себе труд узнать хотя бы, что значат наши имена, а тем более быть хотя бы мало-мальски достойным их, не говоря уже о полном соответствии им, тем более — нашим святым тезкам? На кого уж тут пенять за все наши невзгоды? А на что могут рассчитывать те, кого назвали в честь политических вождей, тиранов или всевозможных кумиров? А какая судьба сложилась у тех, кто носят такие причудливые имена как Конарм, Револь, Октябрина и т.п.
Как бы там ни было, имя делает человека отличным и узнаваемым, где бы он ни находился. Благодаря отличности и неотъемлемости, имя выполняет функцию связи.
Итак, функция связи. Вообще простых имен не бывает. Кроме личного имени у всех людей есть родовое имя или фамилия. У славян, как и у многих других народов в состав имени входит и личное имя отца, отчество. Кстати, поскольку у русских в прошлом не сформировалась жесткая кастовая система с ее соответствующими титулами, обращение по имени и отчеству является признаком высокого социального положения, знаком глубокого уважения. Через имя и фамилию отца человек соединяется со своими ближними и дальними предками и, в конечном счете, — со своим Отечеством. Без имени человек не может войти в обладание гражданством своей Родины, правом собственности, или имением или достоянием (заметьте, как эти однокоренные слова, описывающие имущественные отношения, созвучны со словами имя и достоинство, описывающими личные неимущественные отношения, без которых первые, т.е. имущественные — немыслимы). Через имя обеспечиваются интересы человека даже в его отсутствие. Оно указывает направление и место сосредоточение материальных потоков, полезных носителю того или иного имени. Равным образом через имя осуществляется привязка виновника к совершенному им злодейству и ответственности за него, независимо от времени его совершения и места нахождения злодея в дальнейшем.
Так же как в наших именах содержатся имена отцов, так и наши имена присоединяются к именам наших детей, а наша фамилия — им и нашим грядущим потомкам. В этом залог нашего бессмертия или, вернее сказать, присутствия на земле. Забвение нашего имени означает нашу окончательную смерть среди людей, что нередко совпадает с гибелью такого большого живого тела, каким является род, племя и даже целый народ. К сожалению, наша память скукожилась до десятка, как правило, живых родственников. А в прежние времена к жизни рода относились очень серьезно, и имя тогда ценилось выше цены крови.
Когда триста мужчин из рода Фабиев погибли за интересы древнего Рима и их имя оказалось обреченным на исчезновение, римляне, благодарные за их доблесть, решили обязать холостых мужчин из других родов по жребию жениться на вдовах погибших героев и принять их имена. Так было обеспечено бессмертие рода Фабиев, так кровь искупила имя и восстановила связь с потомством.
Вот почему и в наши дни есть немало людей, для которых отсутствие детей — самая горькая печаль. Их вотчине нет наследника, их имени нет носителя, их жизни нет продолжения. Как тут не горевать, не ужасаться?
Но Создатель милостив, давая нам бессмертную душу. По крещении заносит Он наши имена в Золотую Книгу Имен, из которой они не могут быть истерты вовек. То-то хорошо праведникам, которым предстоит вкушать вечное блаженство!
Из всех видов связи связь со своим родом-племенем оказывается наиважнейшей, поскольку определенно указывает на нашу этническую принадлежность.
Итак, принадлежность. Только в своем роде-племени мы обретаем саму форму жизни — культуру. А имена, являясь ее продуктом, ее нитями, связывающими всех соплеменников воедино, есть достояние народа. Мы здесь не будем останавливаться на квази именах, (кличках) зарождающихся в лоне различных субкультур, например, воровской. Только у народов есть свои списки имен или особые традиции наречения, заменяющие эти списки. При всем их подобии и тождестве имена у каждого народа различны. Это обусловлено присущими им собственными представлениями о красоте и выразительности созвучий, особенностями речевой артикуляции. Так, если отбросить тонкости транслитерации, у одних древнеегипетские имена звучат как Хуфу и Нефрэт-Нэфр, а у других — как Хеопс и Нефертити. В силу этого имена, как ее культурное производное, являются неотъемлемой частью народа. И как нет народов, не имеющих своей культуры, своего языка, так нет народов, не имеющих своего списка личных имен или порядка наречения. Поэтому имена бывают только народными, хотя бы их происхождение лежало бы далеко за пределами культурного поля того или иного народа.
Через имена устанавливается принадлежность человека соответствующему сообществу. Таким образом, присваивая ребенку имя, родители устанавливают или учреждают его принадлежность к семье, роду, народу. В свою очередь обладатель имени сохраняет и осуществляет свою принадлежность к семье, роду и народу и передает его потомству. По имени в обществе определяется человек как соплеменник, соотечественник или как иноплеменник, иностранец. Коротко говоря, имя представляет собой единство духовного и физического, целого и единичного. Отказ от имени или перемена имени означает соответственно расторжение уз единства, прекращение принадлежности.
Когда древним евреям было позволено оставить вавилонское пленение, вернуться в землю обетованную и восстановить Храм, сыновья и внуки Верзилия, который взял жену из дочерей Верзилия Галадитянина и назвался их именами, стали искать свою родословную запись и не нашли ее, их исключили из священства (Ездра 2:20).
Древнее явление через имена обозначать принадлежность к народу во всей своей силе дошла до наших дней. Любые вариации на эту тему лишь подтверждают ее и ее незыблемость. Скажем, в наши дни этническая принадлежность определяется не столько по происхождению (случаи, когда родители разных национальностей), сколько по имени, посредством которого и осуществляется выбор этнической принадлежности.
Эта традиция сохраняет свою силу даже в тех случаях, когда имя и этническая принадлежность не совпадают, хотя в этом случае речь идет о причислении или присоединении. Чаще всего наречение или самонаречение именами другого народа происходит из опасения негативных последствий, ксенофобии на бытовом уровне и даже на уровне государства. Здесь можно было привести множество примеров из жизни и судьбы национальных меньшинств, практически во всех государствах, даже гордящихся своими гуманизмом и терпимостью. Практика принудительного наречения имеет место и в государствах, чьи политические деятели озабочены идеей создания однородной этнической общности под прикрытием построения «политической нации». Фактически, здесь осуществляется политика присоединения, или поглощение одного этноса другим путем ономастической ассимиляции. Наиболее известен такой случай, когда в Болгарии при Тодоре Живкове туркам принудительно присваивались болгарские имена.
Сколь ясно имена раскрывают этническую принадлежность, столь же красноречиво они свидетельствуют о ее утрате. Особенно это характерно для потомков эмигрантов, сочетания иных имен и фамилий часто звучит комично, например: Питер Устинов, известный экономист русского происхождения из Англии. Или — Хельга Толстой, правнучка великого русского писателя Л.Н. Толстого из Швеции. Видимо, шведский чиновник, регистрирующий имена, добросовестно записал фамилию девочки, как ее произнесли родители, которые уже забыли или не позаботились о правильности передачи особенностей женского рода русской фамилии графикой шведского языка. Или новые русские, которые, становясь гражданами других государств, требуют, чтобы на русском языке их фамилия непременно писалась Иванофф.
Под стать высокому значению имени и право наречения. Оно — священно. Священность права наречения проистекает из прецедента, который заключается в том, что Творец, создав, первых людей, Сам дал им имена и, таким образом, учредил это право. Священность этого права закреплено у христиан, например, тем, что наречение является составной частью самого таинства крещения, т.е. возрождения от грехопадения. Память о наречении Создателем первых людей сохранилась у всех народов, какую бы религию они ни исповедовали. С тех пор право наречения принадлежит только родителям и лишь в исключительных случаях лицам их заменяющим. Эта традиция закреплена в международном законодательстве и в законодательстве всех государств мира. Украинское законодательство, например, гласит: «Имя ребенка определяется по согласованию родителей, отчество присваивается по имени отца...» (Кодекс о браке и семье, ст. 63).
В прежние времена — Церковью, в наше время — органами записи актов гражданского состояния и внутренних дел. Причем последние процедуру регистрации часто понимают как право наречения, безраздельно принадлежащее им. Отсюда множество недоразумений и даже злоупотреблений.
В праве нарекать и именоваться в полной мере отражается мера свободы и независимости человека. Знаком полного порабощения является насильственное переименование человека, какое бы высокое положение он ни занимал. Хотя св. Иосиф в Египте и Даниил в Вавилоне были первыми министрами, им дали другие имена, соответственно Цафнаф-Панэах и Валтасар.
Глубоким несчастием для людей становится необходимость именоваться и нарекать своих детей чужими именами. Такое сплошь и рядом имеет место в странах, где отсутствуют свободы, где попираются элементарные права человека, где ксенофобия и шовинизм устанавливают непреодолимые препятствия не то что творческому самовыражению, но к добыче куска хлеба, где осуществляется ономастическая ассимиляция.
Крайняя форма порабощения сопровождалась отменой имен и присвоением инвентарных номеров в фашистских концлагерях.
Здесь очевидно, что переименование или ономастическая ассимиляция, тем более, присвоение лагерных номеров вместо имени выражает цель крайнего порабощения, обличает стремление устранить саму мотивацию личности к свободе. Интересно, о чем думают, или на что рассчитывают те, которые посягают на священное право, установленное Самим Создателем?
Но даже и в этой изуверской форме человеконенавистники оказались не в силах отменить имя как неотъемлемую принадлежность личности, потому что родные, близкие, товарищи, просто вежливые и порядочные люди обращаются по действительным именам, потому что они записаны с момента действительного наречения в Золотую Книгу Имен!
Своеобразно реализуется право именоваться в нынешней Украине. Как уже было сказано, право наречения принадлежит только родителям или лицам их заменяющим. Поскольку народ Украины многонационален, в ст. 12 Закона «О национальных меньшинствах...» специально установлено право на национальные имена. В ст. 39 Закона «О языках..» особо предусмотрен порядок реализации этого права. Там черным по белому сказано, что имена должны исполняться в транскрипции. Например, украинское имя Володимир в русской транскрипции передается как Володымыр, а русское имя Владимир в украинской транскрипции пишется Владімір. Между тем установилась курьезная, чтобы не сказать порочная, практика записывать или регистрировать наряду с действительными русскими или украинскими именами их смежные эквиваленты. Например, в части документа на украинском языке записывают Ганна, а в части документа на русском языке пишут Анна. В результате людям помимо их воли присваиваются искаженные имена. Согласитесь, все-таки печально известный Живков был Тодором, а не Федором, хотя эти имена сходны.
Будучи священным, право нарекать и именоваться не обременено ни малейшими материальными затратами. Не требует оно затрат и в дальнейшей жизни. Его не тяжело носить, если оно честное. Поэтому нет оснований пренебрегать им, кроме отсутствия самоуважения. Нет причин покушаться на него, кроме злой воли.
Имена и связанные с ними права и обязанности составляют тот высокий этический и эстетический тон, который определяют уровень культуры, доступный людям с развитым чувством собственного достоинства и ответственности перед собой, своими родными и близкими за свою нравственную чистоту и порядочность, за свое прошлое и настоящее, за свою будущность. Безусловно, человек допустивший искажение собственного имени, тем более глумления над ним и, тем более, переименование, не выдержал уже первого далеко не самого трудного испытания и в последующем сдаст одну жизненную позицию за другой. Какое имение может быть у не имеющего имени, если «по именам колен отцов их должны они получить уделы» (Числа 26. 55)? А какое достояние у потерявшего достоинство?
Отстаивая неприкосновенность своего имени, человек, на самом деле отстаивает свою свободу, честь и достоинство. В жизни не бывает, чтобы человек, отстоявший неприкосновенность имени занимал в обществе недостойное место.
В той же мере сказанное относится и к сильным мира сего, и к власти предержащим, которые ответственны за соблюдение порядка в обществе, за благосостояние и даже судьбу своих сограждан, своего народа. Какая корысть в глумлении над их именами, в переименовании их, кроме услаждения мелкого себялюбия, подобающего хаму?
Если на правовой инфантилизм граждан налагается правовой нигилизм чиновников, отвратительным плодом этого позорного совокупления становится правовой беспредел. Обрушиваясь на имена — суть источник человеческой культуры — по существу он покушается на саму жизнь человечества как человечества. Вот почему, заботясь о личных именах, мы отстаиваем саму благородную форму человеческой жизни во всем ее неповторимом и прекрасном многообразии.

М.П. Кормилец-Ович, правовед

Архив газеты "Тайны века", Харьков, 2006