Что отражает мода — желание нравиться, быть красивее, элегантнее и что заставляет людей безропотно следовать ее капризам. Вероятно, в большей степени одежда это социальный знак, а мода это возможность продемонстрировать окружающим свою значимость. Помните, как Эллочку Людоедку всерьез озаботили наряды заокеанской миллиардерши.
В дореволюционном Харькове буйство моды проявило себя в фасонах шляп, цвете париков, выборе тканей.
«Какой-то шляпный Вавилон» увидел автор, печатавшийся в газетах под псевдонимом Комар на улицах города: «Идет со мной сестра «грибок», кузина «шантеклер», плывет жена «аэроплан».

И тема — болеро».
Были в городе магазины шляп, был в центре шляпный переулок, шляпы рекламировала газета «Южный Край».
Получается, что люди во все времена побаивались друг друга и чтоб защититься от ближнего и утвердиться в этом мире просто необходимо было получше одеться.
Шляпа имела социальное значение. Вот характерный для того времени эпизод, опубликованный в «Южном Крае» (3.08.1912г.): «Некая дама, увидев возмутительную картину истязания лошади, стала попрекать мучителей. В ответ ей пришлось наслышаться много дерзостей и грубостей... никто не решился прекратить безобразную сцену...
Дама была в платочке, если бы дама надела шляпу, а не платочек, наверное, возмутительный инцидент был бы немедленно прекращен». Итак, все дело в шляпе. Не случайно и поговорка есть: «дело в шляпе».
Не менее ярко проявили себя парики и ткани.
«Крик моды, — сообщает «Южный Край», — ...лиловые, синие, розовые и зеленые парики... Появились безобразно дорогие шелковые ткани, которые идут по нынешней моде на кушаки и перевязи. Впрочем, увлечение обилием тканей было и раньше... Артистка Харьковской драмы, — вспоминает Е.М. Бабецкий, — красавица Шмидгоф в сопровождении целого эскадрона студентов и франтов приходила на лекцию с распущенным по тогдашней моде двухаршинным шлейфом...
«Ничто, — читаем там же, — так не портит женщину, как страсть к туалетам. Об этом надо спросить портных даже такого, в сущности, провинциального города, как Харьков».
Все же харьковским модницам далеко было до мадам Годлевской из Одессы. Как Людоедке Эллочке до заносчивой Вандербильдихи:
«... полиции стало известно, — сообщает газета «Южный Край» (22. 12. 1898г.), — что госпожа Годлевская собирается явиться на бал в коммерческое собрание в костюме, на котором изображено здание городского кредитного общества и портреты некоторых деятелей». Несмотря на увещевания полиции, «она все-таки явилась в этом костюме на бал. Появление ее произвело сумятицу на бале, ...составлен был протокол, и госпожа Годлевская привлечена была к уголовной ответственности. Мировой судья 8-го участка приговорил ее к аресту на 4 дня. Дело перешло в городской съезд, который утвердил приговор мирового судьи. Тогда госпожа Годлевская перенесла дело в сенат. Правительствующий сенат решил, что полиция вправе была сделать указания Годлевской. Поэтому как мировой судья, так и съезд поступили правильно».
Картина харьковской моды прошлых веков остается односторонней. Приведенные публикации отражают увлечения «благородного сословия», оставляя в стороне другие социальные слои и группы. Здесь тоже были свои особенности, здесь тоже следовали своей моде, хотя в большей мере соблюдали традиции. Так, вспоминая старину, Бабецкий сообщает о живописных группах молодежи в малорусских одеждах, которые пестрели на Екатеринославской улице (в 19 веке — главная улица города) в предвечерние сумерки.
Но все-же костюм— это нечто большее, чем социальный знак, это еще и отражение вашего духовного состояния, то, что у вас на голове— выявляет и вашу мыследеятельность.
Но не бойтесь, как Эллочка Людоедка, и не впадайте в транс, если вам не по карману новые веяния моды, будьте взрослее. Об этом говорят все духовные учителя, -- люди, страшась, друг друга, и находясь под воздействием материальных форм, все время пытаются вырасти выше остальных социально, стяжать побольше денег, дач, машин и, тем самым, защититься от себеподобных. Но духовный воин и так защищен, ведь он надеется не на игру проявленных материальных форм, а на сам источник всего сущего, а в таком случае защищаться не от кого и не зачем. Ведь от своей сущности ничем нельзя защититься, ее можно только изменить.
Семен Авербух

Архив газеты "Тайны века", Харьков,2004