13-16 августа 2000 года в Москве состоялся юбилейный (посвященный 2000-летию со дня рождения Христа) Архиерейский собор Русской православной церкви.
Он принял решение об общецерковном прославлении в лике святых тех священнослужителей и мирян, которые пострадали в XX веке во время гонений за веру, чей исповеднический и мученический подвиг (после досконального изучения обстоятельств их гибели) был признан членами Синодальной комиссии по канонизации святых достаточным для этого основанием.

Всего было канонизировано более тысячи человек (при общем числе убитых более 100 тысяч). Среди новоявленных святых мучеников — мой прадед Василий Васильевич Малинин (1898-1937гг.), священник села Кононове Тверской области.
Отец священномученика Василия, также Василий, родился ориентировочно в 1860 году. Он служил настоятелем храма в селе Собакино Калязинского уезда Тверской губернии, а затем в том же уезде в селе Васьянском. Предположительно, он закончил в 1884 году Санкт-Петербургскую Духовную Академию. Удостоен степени кандидата богословия. В губернии он пользовался большим авторитетом, и за самоотверженную работу на духовном поприще ему было присвоено звание почетного гражданина.
Священномученик Василий родился 26 марта 1898 года в селе Васьянском Тверской губернии в семье священника Василия Малинина. Пять поколений предков Василия Малинина по отцовской линии и шесть — по материнской были сельскими церковнослужителями (священниками, дьяконами, дьячками, пономарями, псаломщиками). Они тесно общались с населением, активно участвовали в жизни разных слоев общества.
Каждое селение входило в приход ближайшей церкви, и каждый новорожденный начинал свою жизнь с крещения, позднее переживал торжественные обряды вступления в брак, крещения и венчания детей и внуков и, наконец, прощания с земной жизнью. Оценивая жизнь свою, христиане сравнивали ее с житием святых, делая из этого соответствующие выводы. В трудные периоды внешнего неблагополучия они шли в церковь за утешением, а при внутреннем разладе  — на исповедь к духовнику. Вера в святость православия придавала им душевную (а значит, и физическую) силу и стойкость, позволившую перенести и опустошительные нашествия иноземцев, и внутренние смуты.
В этом духе был воспитан мой прадед, ныне святой Василий Малинин.
Первоначальное образование он получил в Кашинском духовном училище, затем поступил в Тверскую Духовную семинарию, которую окончил в 1918 году.
Сознательно выбрав путь священства, который был в то время путем исповедническим, Василий Васильевич в 1921 году был рукоположен в сан иерея при храме в селе Кононово Тверской губернии. У него не было ни земли, ни большого хозяйства, все имущество священника и его семьи составляли дом, два козленка и семь кур.
В 1932 году о. Василий был арестован по указу от 7 августа 1932 года, обвинен в краже колхозной соломы и приговорен к десяти годам заключения в исправительно-трудовые лагеря. Дома осталась семья — супруга Антонина Александровна и трое детей семи, шести и двух лет. Два года проработал священник на каторге в лагере и в 1934 году досрочно освобожден.
Отец Василий вернулся в тот же храм села Кононово, где, к радости прихожан, возобновились богослужения. В мае 1934 года заместитель Патриаршего Местоблюстителя митрополит Сергий наградил о. Василия наперсным крестом, и вскоре по распоряжению епископа Бежецкого Григория он был назначен благочинным. Однако это было время, когда повсюду арестовывали священников, храмы оставались без пастырей, число храмов в благочинии сокращалось, и о. Василий в апреле 1936 года направил прошение епископу Григорию с просьбой освободить его от обязанностей благочинного, которая и была удовлетворена.
Местные власти не переставали преследовать пастыря. В марте 1937 года они потребовали, чтобы священник заплатил пятьсот рублей в качестве налога, в противном случае он будет арестован, а церковь закрыта. За богослужением священник обратился к прихожанам, сказав, что власти требуют от него уплаты налога, и попросил их собрать деньги и заплатить налог. «В противном случае, — сказал о. Василий, я буду вынужден уйти из вашего прихода, и тогда храм будет закрыт». Тут же в храме было решено собрать нужную сумму, для чего уполномочили одну из женщин отправиться по домам прихожан. Деньги были собраны, и служба в храме продолжалась.
Отец Василий за каждым богослужением говорил проповеди, тщательно и подробно растолковывая слово Божие. Он обходил дома своих прихожан, служа молебны и панихиды, соборуя и причащая, особенно это необходимо было для тех, кто жил в дальних деревнях прихода и по болезни или старческой немощи не мог прийти в храм.
Летом 1937 года власти решили арестовать священника. По соседству с приходом о.Василия был обновленческий храм, и власти, как это делалось с 1922 года, пригласили обновленческого священника свидетельствовать против православного пастыря. Был вызван на допрос и псаломщик обновленческого прихода.
А 5 августа 1937 года в период тотального, организованного сверху уничтожения православной церкви в числе сотен тысяч церковнослужителей и мирян, сохранивших верность религии предков, отец Василий был вновь арестован. Вот что в последствии, вспоминая эти события, писал его сын Виктор. «Августовским вечером 1937 года к нашему дому подъехал крытый грузовик. За стёклами окон фургона — решётки. Трое военных направились к крыльцу. У каждого портупея через плечо, у пояса кобура с пистолетом. Начался обыск — долгий, кропотливый, бесстыдный. Отец был спокоен, молчалив, мать едва держалась на ногах. Мне было бесконечно жаль отца, и слезы текли из моих глаз. Чтобы отец не видел, как я плачу, я тихонько вышел из дома, открыл огородную калитку и упал в высокую густую траву. Здесь я дал волю своим чувствам: плакал навзрыд, просил всех святых, небо, солнце — сохранить отца. Наконец, наплакавшись, забылся и уснул. Разбудил меня громкий выстрел. Я очнулся и все сразу вспомнил: обыск, милиционеров, кобуры с наганами. «Папу застрелили!», — в ужасе закричал я и выбежал из огорода. По селу, пыля, мыча, шло стадо коров, пригнанных с поля. Пастух громко хлопал кнутовищем. Один из хлопков я принял за выстрел. Двое военных волокли к машине мешки с книгами. Лучшие книги из нашей большой библиотеки они увезли. Отец, собравшийся в дальнюю дорогу, стоял у машины. Я подошел к нему, чтобы проститься, и снова заплакал. «Где ты был, сынок?», — тихо спросил он. Я махнул рукой в сторону огорода. Он все понял. Братишка Толя вытирал ручонкой глаза, мама ревела в голос. Некоторые женщины, отважившиеся прийти попрощаться с отцом, тоже плакали. «Воронок» отъехал. Нашего папу мы больше не увидели. Он был настоящий сельский интеллигент, книгочей, любивший Родину, родные просторы, русское поэтическое слово, семью и детей. Он был редкой душевности и доброты человек. Настоящий Учитель, духовный наставник, пастырь. Он был — священник».
На следующий день был вызван для допроса секретарь сельсовета. Он показал: «Священник Малинин настроен антисоветски. Вокруг себя группирует антисоветский элемент.
Священника подвергли допросу:
— Скажите, в церкви проповеди вы читали? И на какую тему?
— Читал на тему Евангелия.
— Скажите, посещения квартир колхозников вы проводили с разрешения местной власти, и кто персонально вам разрешил это делать?
— Ходил по своему усмотрению, разрешения ни у кого не брал.
— Следствие располагает данными, что в вашем доме собирались лица, с которыми вы вели беседы по вопросам жизни, сравнивали жизнь настоящего времени с дореволюционным периодом. Подтверждаете вы это?
— Да, подтверждаю, посещения моего дома колхозниками были, разговоры на эту тему велись.
— Следствие располагает данными, что при ведении таких разговоров с колхозниками, вы восхваляли жизнь при царе и порицали жизнь настоящего времени. Подтверждаете это?
— Нет, не подтверждаю, наоборот, ряд колхозников выказывали недовольство тем, что они мало получили на свои трудодни; в этих случаях я спрашивал их о количестве выработанных ими трудодней и говорил им: кто больше имеет трудодней, тот больше получает на них.
— Следствие располагает данными, что во время посещения вами квартир колхозников вы среди последних проводили антисоветскую противоколхозную агитацию. Подтверждаете вы это?
— Этого я никогда не делал.
— Скажите, кто именно из колхозников выказывал недовольство на малые заработки на трудодни?
— Фамилий я их сейчас назвать не могу, не помню.
— Как вы смотрите на новый проект конституции СССР?
— С положительной стороны.
— Следствие располагает данными, что в июне сего года, в праздник Анны Кашинской, вы и священник Колпецкий высказывались против новой конституции, вернее, проекта новой конституции СССР. Подтверждаете вы это?
— Нет, этого не было. Священника Колпецкого я не знаю.
— Вы обвиняетесь в том, что, будучи священником, группировали вокруг себя социально чуждый элемент, через который вели антисоветскую работу на развал колхозов. Лично сами ходили по квартирам колхозников, среди которых вели антисоветскую, противоколхозную агитацию, высказывались против проекта новой конституции СССР. Признаёте себя виновным в этом?
— Виновным себя в вышесказанном обвинении не признаю. Пусть докажут это свидетели.
На этом допрос был окончен, и сколько потом ни пытались следователи заставить мужественного священника оговорить себя, всё было безуспешно. 20 сентября «тройка» НКВД приговорила о. Василия к расстрелу. Священник Василий Малинин был расстрелян 23 сентября 1937 года.
Так безвременно, в расцвете сил и высокого служения религии предков, покинул белый свет мой прадед священник Василий Васильевич Малинин. Дело чести сохранить о нём благодарную память. Днём общецерковного поминовения Собора новомучеников принято 7 февраля или первое воскресенье после него. Память каждого новомученика отмечается также в дни, связанные с его жизнью (рождение, гибель и др.), в церкви, где он служил. Постановлено также писать им иконы для поклонения и напечатать их жития.
На Василии Малинине прекратило существование религиозное служение Богу династии Малининых.
В заключение надо отметить, что описанная семейная история, подобно капле воды, отражает историю России в прекрасных и трагических тонах. На примере этого семейства видно распространение в XVIII — XIX вв. практики передачи церковного прихода по наследству от отца к сыну; вырисовывается общая для многих священнических семейств того времени тенденция перехода из духовного в светское звание; подтверждается, что в прошлом сельское духовенство несло на себе не только сакральные, но и просветительские функции. Сегодня священников среди представителей рода нет, но семейная традиция проповедовать добро сохраняется в практике преподавания и учительствования.

Ярослав Малинин

Архив газеты "Тайны века", Харьков, 2007