А праздность — это есть бесконечная степень нарушения состояния хождения в присутствии Божием. Мы настолько выключаемся на свои страсти, привычки и обычную жизнь, что забываем о хождении в присутствии Божием. А вот пришел конец, время давать отчет — и вот тяжко и больно, и страшно.
По-моему, у всех это так! Одни занимаются отдыхом, другие занимаются квартирой, третьи занимаются каким-нибудь увлечением и теряют чувство «быть в себе». Вы заметьте, что когда мы молимся, мы не всегда молимся от всего своего сознания, хотя часто и от ума. Как преподобные молились: они молились от сердца, через ум, всем своим сознанием, всем своим присутствием. Как мы говорим обычно: «со всей серьезностью».
Как преподобный Серафим Саровский рассказывает. Как бы вне тела бывает плачущим и рыдающим, а потом — торжествующим и ликующим, благодарящим. Одно за другим последует обязательно.

Вот это — самое сладкое, что есть на земле, вот это состояние христианское, оно и есть причина радости на земле, единственной радости, и осмысленного бытия на земле.
Вы никогда не спрашивали себя: «Почему я сегодня не могу молиться, восстав от сна. Голова отдохнула, кости отдохнули, ничего не болит. А почему же не хочется молиться, неужели матушка-лень во мне еще сидит после 7 часов сна и больше?» Конечно, надо искать причину в чем-то другом. Тут лень не при чем. Это значит, укоризны совести от нечистого сердца, от которого исходит все злое. Значит, надо скорее сесть за стол, взять карандаш и бумажку, и вспомнить, что же такое было, что я сказал плохого вчера. Днем или вечером ли, что я подумал плохого? Что меня лишает способности, и права молиться? Не забудете. Способности и права молиться.
Бывает так, что мы свободны. Но не имеем права. Мы кого-то не хотим простить, и не можем простить, и не пытаемся простить. Мы злопамятные.
Нет, никакие подвиги поста, милосердия, милостыни, литургии не помогут. Ты должен примириться с Богом, осознать грех, иметь намерение и поспешить при первом удобном случае скорее попросить прощения. Это и есть христианство. Вот почему гордому человеку так трудно примириться с Богом. Потому, что он не может сказать «Прости меня» такому же человеку, как и он сам.
Это вся загвоздка наша — вот эта наша окаянная гордость. Самолюбие — это причина всем бедам, от него зависит вечная жизнь и вечное спасение. Почему Святые Отцы говорят, что где нет смирения — нет спасения. Пусть он будет постник, пусть он будет какой-то молитвенник по-своему. Вычитывать будет кафизмы, акафисты — не поможет! Он будет вериги носить, он будет спать на полу — не поможет! Это будет фанатизм.
— А судить как будут?
— По делам, по делам нашего сердца. А не по делам акта покажи дела, а не настроение.
…Бог дал нам свободную волю отражать хотение: и бесовское и свое — от семени тли. Мы — то будем непременно Богу отвечать. Бес уже осужден, и осужден — в геену, в огонь. А нам дана свободная воля хотеть грешить или не хотеть. Пользоваться оружием, какое нам дал Бог через преподобных отцов, через Церковь, чтобы отражать грех и отучать себя от греха, — наша вольная воля!
…Покаянное — это добродетель, по Златоустому, она приобретается годами, если свое сердце человек запачкал страстями.
— Выходит, что бываем у вас на исповеди, и, может быть, еще нет покаяния?
— Да. Потому что очень часто люди изучают добродетель, как ее называет Лествичник, не с того конца. Вот Вы будете читать канон Андрея Критского. И Вам будет казаться, что Вы познаете покаяние. Ничего подобного!
Состояние покаяния и делание покаяния — это две разные вещи. Движение сердца покаянное — это одно, а делание — другое. Ненависть и оплакивание нужно сочетать одно с другим. Ненависть ко греху и оплакивание своего умения любить этот порок. Когда мы каемся, мы ведь оплакиваем наши погрешности. И наше тяготение ко греху. И нашу беспомощность без благодати Божией. Вот все это, вместе взятое, и есть покаяние.
Из бесед старца иеросхимонаха Самсона (графа Сиверса) со своими духовными чадами

Архив газеты "Русь Триединая", Харьков, 2008