Авва Дорофей, обычно, о своих откровениях, из скромности, говорил от третьего лица и уча своих учеников ревностному хождению на ночные бдения, рассказал следующий случай:
«Я слышал об одном прозорливом старце, что он видел в начале службы некоего светоносного мужа, исходящего из алтаря. Он держал маленький сосуд со святой водой и кисточку, которую он макал в святую воду и мазал крестообразно всех братьев. Места отсутствующих он иногда запечатлевал образом креста, а иногда проходил мимо.

Во время отпуста старец снова увидел ангела, выходящего из алтаря и делавшего то же. Однажды он остановил ангела и спросил:
— Скажи мне, пожалуйста, кто ты, и что ты делаешь?
— Я, — отвечал он, — ангел Господень и имею заповедь накладывать печать на всех, кто находится в церкви от начала до конца службы, за их усердие.
— Тогда почему ты мажешь кистью места некоторых отсутствующих?
— Есть братья, — объяснил ангел, — усердные и благожелательные, которые отсутствуют по причине какой-то нужды, болезни или послушания с благословения отцов. Но тех, кто отсутствует по нерадению, я не помазываю».

ДЕВЯНОСТЫЙ ПСАЛОМ
В Бога я не верил. Когда наступило время сборов в армию, моя мать дала мне бумажку с написанной на ней молитвой и сказала: «Сынок, пусть она всегда будет с тобой»: на бумажке был псалом 90-й.
Первый прыжок с парашютом... Провалившись в бездну, я дернул кольцо — парашют не раскрылся.
Я дернул кольцо запасного парашюта — он тоже не раскрылся. Земля стремительно приближалась.
В эти считанные секунды я не мог, естественно, достать из гимнастерки мамину молитву и прочитать ее. Поэтому я только хлопнул по тому месту, где она была зашита, и закричал: «Господи, спаси меня!» В ответ надо мною захлопал раскрывающийся купол парашюта...
Потом будет все: расспросы начальства и друзей, мамина радость и мамины слезы, но, даже прежде, чем я спустился на землю, я дал себе слово поступить в Духовную семинарию.
Впоследствии, окончив семинарию, я поступил в монастырь, теперь я иеромонах.
«Непридуманные рассказы о чудесной помощи Божией»

КАК МЕДВЕДЬ ВЛАДЫКУ СПАС
Митрополита Казанского и Свияжского Кирилла (Смирнова) везли в ссылку. В одну глухую ночь он был выброшен из вагона на полному ходу. Стояла снежная зима. Митрополит Кирилл упал в огромный сугроб, как в перину, и не расшибся. Он долго шел по снежной целине и, выбившись из сил, сел на пень. Чувствуя, что начинает замерзать, митрополит стал читать себе отходную. Вдруг видит: к нему приближается медведь.
«Загрызет», — мелькнула мысль, но бежать не было сил, да и куда? А медведь подошел, обнюхал сидящего, спокойно улегся у его ног, растянулся во всю длину и захрапел. Долго колебался Владыка, глядя на спящего медведя, потом, не выдержав холода, лег рядом с ним, прижавшись к теплому брюху. Когда начал брезжить рассвет, он осторожно, чтобы не разбудить медведя, встал на ноги. Но тот поднялся, встряхнулся и вразвалку побрел к лесу. А отдохнувший Владыка вскоре дошел до небольшой деревеньки.
«Непридуманные рассказы о чудесной помощи Божией»

* * *
Не стучите в остывшее сердце,
Не откроется тайная дверца,
Не услышите трепетных слов —
Навсегда там задвинут засов!
Не стучите в остывшее сердце!..

Не звоните в запретную дверь,
Ведь за дверью квартира пустая.
Только эхо там бродит, пугая и
Шурша лепестками потерь.
Не звоните в запретную дверь!

Не будите уснувших душой!
Дремлют пусть под метель и под вьюгу.
Журавли, отлетевшие к югу,
Принесут пусть мир и покой.
Не будите уснувших душой!

И не бойтесь сошедших с ума
От потерь, от иллюзий и горя!
Им душевная мудрость дана,
Состраданья и нежности море.
И не бойтесь сошедших с ума!

Но однажды, под вечер лиловый,
Прозвучит Заповедное Слово —
Отодвинется сердца засов,
Распахнется запретная дверца,
Вздрогнет нежно и трепетно сердце,
И пробудятся души от снов.

С глаз пустых упадет пелена,
Затрепещут ожившие души,
Словно воздух глотнув от удушья, —
И растает извечная тьма!
И не станет сошедших с ума!

* * *
За моим окошком — церковь
Вечером и днем.
Благодатно льется в сердце
Колокольный звон.

Завтра — утреня, вечерня
И Великий пост.
А сейчас схожу проведать
Деда на погост.

Ворон сел на крест,
Как капля черного дождя.
Благовест зарю румянит
Бодрит меня.

Стройный хор поет молитву
Скорбному Христу.
Затворив свою калитку,
Тихо в храм войду.

Став покорно на колени,
Попрошу Христа,
Чтобы дал он мне уменье
Разлюбить тебя,

Чтобы спас меня от муки,
От любви к тебе,
Чтобы развязал Он руки
Мне, Его рабе.

Попрошу я Матерь Божью
Душу мне крепить,
Чтоб ее не било дрожью,
Чтоб тебя забыть.

За предательство и боли
Я тебя прощу,
Для тебя счастливой доли
Бога попрошу.

В благодарственной молитве
Голову склоню
И опять своей калиткой
В тихий дом войду.

Аллилуйя, аллилуйя,
Господи, прости!

Архив газеты "Тайны века", Харьков, 2006