Протоиерей Иоанн Григорьевич Наумович – выдающийся просветитель и общественный деятель Русской Галиции, духовный писатель, поэт, журналист, издатель, один из лидеров галицко-русского движения в XIX веке.
(От ополяченного униата до Русского православного патриота)
Галицко-Владимирская Русь после светлых времен Владимира, Ярослава, Романа, Даниила и других князей Русских со смертью последнего галицко-русского независимого князя Юрия Андреевича в 1336 году, утратила политическую независимость и подпала иноземному польскому владычеству. Под давлением папства и иезуитов в 1596 м году русские галичане формально приняли унию.
При первом разделе Польши в 1772 году между Прусским королевством, Австрийской и Российской империями, Галиция досталась Австрии. Века иноземного господства отторгли Галицкую Русь от общения с Россиею, поработили ее поляками духовно и материально. Высшие классы Русского общества изменили своей народности, ополячились и окатоличились, и на Руси Галицкой остались только «поп» да «холоп» – бедное малообразованное духовенство и простой народ, угнетаемый тяжелым крепостным рабством польских панов. История галицко-русского народа под вековым польским гнетом полна трагизма.
Рукоположенный во священника (униатского) в Городокском приходе близ Львова в 1851 году, отец Иоанн Наумович начал общественную деятельность как раз в то время, когда на Руси Галицкой стало оживляться Русское самосознание. Юные же годы его прошли среди великих лишений и вне благодательного влияния одушевляющей народной идеи. Он родился 14 января 1826 года в семье бедного сельского учителя в местечке Бужске, в семье уже довольно ополяченной. Мальчик ходил в польский костел прислуживать ксендзу при совершении мессы и твердил непонятные слова латинских молитв. В школе учился тоже по-польски. Иоанн Наумович испытывал все виды лишений до тех пор, пока не поступил во Львовскую духовную семинарию (1844 г.), но через четыре года должен был ее оставить, увлеченный вместе с другими семинаристами польским революционным движением 1848 года. К тому времени Русское национальное сознание в Галиции было еще весьма слабо развито, польское воспитание и образование сильно сказывалось на Русской молодежи, и молодой Наумович естественно увлекся польскими возгласами о независимости «ойчизны» и свободе. Можно было опасаться, что из него выйдет «паныч» – ренегат, или, в лучшем случае, полякующий Русский, каких было много в то время (немало их и ныне), если бы обстоятельства не свели его ближе с Русским народом, и не отрезвило его ближайшее соприкосновение с Русской народной жизнью.
Отец Иоанн Наумович впоследствии с благодарностью рассказывал, как вразумили его от привитых воспитанием польских увлечений простые малорусские крестьяне, когда он приехал летом на каникулы к своим родителям в Залещики. Простые люди, сбросив с его головы польскую конфедератку, какие носили поляки во время революции 1848 года, внушительно объяснили ему, что Русь – не Польша. Этот урок не прошел безследно, а последующие два года, проведенные им в селе Верхобужье, домашним учителем у местного сельского священника, сблизили его с Русским народом, дали ему возможность хорошо изучить народный язык, которым он раньше пренебрегал, и наглядно убедиться, что Русь – не Польша. В воспоминаниях отец Наумович сообщает, что, живя здесь, в семье сельского священника, одевшись в простую полотняшку, он «все свободное от учебных занятий время проводил среди народа, узнал народную жизнь и понял, какое это было безумие повторять вместе с польскими мечтателями, что Русь и Польша – одно и то же».
В 1849 году Русские войска проходили чрез Верхобужье в Венгрию на усмирение мадьяр. Верхобужские крестьяне доставляли русским офицерам и солдатам провиант в Сасово, где бывал и Наумович и к удивлению своему нашел, что москали не такие страшные пугала, какими изображали их поляки: «Они молились, постились, даже генералы, полковники и высшие офицеры соблюдали посты, чего мы никогда не видали между австрийским военным начальством, – замечает Наумович, – а по разговору с ними было видно, что они весьма добродушные и откровенные люди».
В 1850 году Наумович вновь был принят в семинарию для окончания курса, а в следующем 1851 году женился и был рукоположен во священника в приход Городок, близ Львова.
Двадцать лет неутомимой и примерной пастырской деятельности отца Иоанна последовательно в четырех приходах (Городок, Ляшки Королевские, Перемышляны и Стрельче) прошло прежде, чем он приступил к главному подвигу своей жизни – изданию популярного народного журнала «Наука», предпринятому им в 1871 году, в бытность его священником в Стрельче, и снискавшего ему почетное имя просветителя Галицкой Руси.
Этом же году году Наумович так же начал издавать газету «Русская рада», первую газету на галицко-русском языке.
Отец Иоанн занимался учреждением сельских ссудо-сберегательных касс, общественных магазинов. Тогда же он основывает многочисленные клубы трезвости, в углах поставил кличи: «Молись, учить, трудись, трезвись!»
В то время в Галицкой Руси винная монополия находилась в руках у иудеев, они же, в основном, содержали сельские корчмы и скупали наделы спившихся крестьян. Это привело к тому, что в начале XX века на Буковине практически не осталось русских землевладедьцев. Сознательное спаивание галицко-русского народа стало мощным экономическим рычагом лишения его земли. (Екатерина де-Витте "Путевые впечатления. Буковина и Галичина". Киев, 1904 г).
С глубоким вниманием относясь к своим пастырским обязанностям, он истово и неопустительно совершал богослужение строго по церковному чину, по богослужебным книгам Православной Церкви, отметая все новшества, введенные в униатские требники.
Наумович создает просветительское общество им.М.Качковского, которое открыло более одной тысячи читален, библиотек и кооперативов.
Вместе с другими деятелями возрождения русского народа отец Наумович пришел к убеждению, и горячо его развивал и доказывал, что уния – это путь к олатинению Русской Церкви в Галичине, и всеми силами души своей ратовал за «святое Православие своих предков».
В 1866 м году он выступая в сейме зявил: «Панове, вам не уничтожить Руси, она есть и будет! Все ее племена составляют единый русский народ!»
Такие речи и действия отца Иоанна встречали повсюду, где он священствовал, весьма восприимчивую почву в народе, в котором жило сознание того, что правая, истовая вера – восточная Православная, что недалеко, за рубежом – в соседней великой России, на горах Почаева и Киева, она сияет и светит своим благодатным блеском и неискаженной исконной чистотой и величием. Те же речи и те же действия, направленные к очищению униатского обряда от латинских примесей, вызывали вражду и гонение на него врагов Православия – польских иезуитов и их приспешников.
В 1866 году он написал программную статью «Взгляд в будущее», в которой доказывал общность русинского населения австрийской Галиции с русским народом: «Русь Галицкая, Угорская, Киевская, Московская, Тобольская и пр. с точки зрения этнографической, исторической, языковой, литературной, обрядовой — это одна и та же Русь… Мы не можем отделиться китайской стеной от наших братьев и отказаться от языковой, литературной и народной связи со всем русским миром».
Многим, кто лично общался с ним во время годичного собрания львовского Общества Качковского в Русском Народном Доме, довелось почувствовать то обаяние, каким пользовался отец Иоанн у своих земляков. Особенно поражал его внешний вид: седовласый, высокого роста, с умным и добрым лицом, благодушный маститый старец-священник. В отличии от униатских священников, обыкновенно бритых, носил бороду и рясу и тем производил впечатление православного священника. «Тяготение» к России в мыслях и чувствах – вот главная его вина, за которую ему пришлось так жестоко пострадать.
Осенью 1881 года, по доносам следивших за каждым его шагом польских иезуитов и своих изменников-ренегатов, он вместе со всеми выдающимися галицко-русскими патриотами был привлечен к суду по обвинению в мнимой государственной измене. Вследствие чудовищного политического процесса, который закончился летом 1882 года, протоиерей Иоанн Наумович был осужден к восьмимесячному тюремному заключению, сверх шестимесячного предварительного заключения во время следствия и процесса. Поводом к процессу, лежащему мрачным пятном на австрийско-польском правосудии, послужил переход из унии в Православие крестьян из деревни Малыя Гнилички, неподалеку от Скалата. Этого было достаточно для обвинения отца Иоанна Наумовича в заговоре, направленном не только на «совращение» всей Галицкой Руси и унии в Православие, но и на насильственное отторжение Галиции от Австрии и присоединение ее к России.
Отлученный папой Львом XIII от католической церкви «за приверженность к схизме», лишенный сана и прихода, преследуемый польско-иезуитскими кознями, И. Г. Наумович обрел душевный мир в лоне Православной Церкви. Будучи по духовно-нравственным убеждениям православным, отец Иоанн 6 октября 1885 года был присоединен к Православию в львовской православной церкви и с тем вместе принужден был положить предел своим многолетним трудам на своей родине, оставаться ему в Галиции было уже нельзя.
Переселившись с семейством в Россию, где его приняли с любовью и почтением, отец Иоанн был возведен в сан протоиерея Киевским владыкой, митрополитом Платоном.
Определено было ему наряду с деятельностью Киевского епархиального миссионера нести пастырское служение в селе Борщаговка под Киевом.
Ознакомившись с духовной жизнью Киево-Днепровского региона, имея возможность совершать поездки по России, протоиерей Иоанн не переставал живо интересоваться галицко-русскими делами, продолжая издаваться в «Науке» и «Галицкой Руси» до последних дней жизни.
Эмиграция галицийских русин на американский континент,
Наумович разработал план эвакуации подвергающихся этноциду галичан на Кубань. Он добился разрешения для русин покупать землю по низкой цене, в рассрочку в Новороссийском и Сухумском округах.
Осматривая место будущих поселений он внезапно скончался в Новороссйске 16 августа 1891 года (по новому стилю). Есть версия, что он был отравлен иезуитами. Он был действительно более чем опасен для них, ибо стал настоящим народным вождем Галицкой Руси — тысячи людей шли к Наумовичу даже с житейскими советами.
Иоанн Наумович один из самых талантливых и плодовитых галицко-русских писателей.
Он писал поэзию, басни, рассказы и повести, расходившиеся в значительном для того времени количестве экземпляров. После смерти Наумовича Общество им. М. Качковского издало три тома его повестей и рассказов из народного быта. Наиболее удачными считались «Онуфрий-чаровник» (1871), «Широкополые тополи» (1872), «Повесть о двенадцати разбойниках» (1873), «Сироты» (1872), «Инклюз» (1874), «Голодные годы» (1878), «Луць Заливайко» (1879), «Горшкодрай» (1879), «Село Тындырынды» (1884).
Он выступал и как драматург. Его сатирическая комедия «Знемеченный Юрко» (1872) несколько раз издалась и ставилась во многих народных театрах Галиции.
Писал также работы по истории («Исторический очерк унии» (1889) и «Червонная Русь, её прошлое и настоящее» (1890)), сельскому хозяйству и пчеловодству.
Просветитель Галицкой Руси, сподобился быть похороненным в Киеве на знаменитой Аскольдовой могиле, первого русского князя принявшего крещение за столетие официального Крещения Руси.
Не суждено было ему узреть лучших дней для своей многострадальной родины, и Бог весть, когда они наступят, но мы верим и надеемся, что посеянное им имя добра и правды в народе возрастит великий плод.
Иван Соколов
«Я ХОТЕЛ ПОЗНАКОМИТЬСЯ С МОИМ НАРОДОМ…»
В 1849 году, будучи еще учащимся, я трудился при редакции «Зори Галицкой», первой нашей Русской газеты. В редакцию приходили газеты со всех славянско-австрийских краев; присылали также отовсюду славянские сочинения, которые я читал. Между прочим, я имел случай прочесть «Славянския Древности» и «Славянскую Народопись» (Шафарика). Я читал их с великим интересом и проникнулся их духом. Из книги «Славянские Древности» я узнал, что славяне имеют старую культуру, наидавнейшую народную литературу, существующую еще от тех веков, когда иные, ныне первостепенные eвропейскиe народы, ничего в этом отношении представить не могли. «Славянская Народопись» познакомила меня с числом славянских племен и их языками. А так как я был поэтического настроения, то из песней Коллара и до сего дня помню несколько строк, которые врезались мне в память и составляют как бы программу славянофильства. Так, о славянстве пишет Коллар: «Все имеем, мои милые, дорогие: золото, серебро, умелые руки; язык и песни имеем веселые; единства только и просвещенья у нас нет! Дайте нам их с духом всеславянства, и увидите народ, какого не было еще в прошлом; среди грека и британца наше имя заблестит на звездном небосводе». Так как я был поэтического характера, как я уже сказал, то те и подобные им песни великого певца, автора «Дочери Славы», тронули меня до глубины души. Я жил этим, и мысль о таком всеславянском единстве была и теперь является моей путеводной мыслью. Прежде всего я хотел познакомиться с моим народом, для чего пустился пешком по нашему краю, изъездил или исходил целый край и часть Угорской Руси, вникал в глубину души нашего народа, познавал его хорошие стороны и поставил задачей моей жизни служить этому народу духом всеславянства, т. е. просвещением народа. Это была цель моей жизни, является ею до настоящего дня и останется до смерти!
Протоиерей Иоанн Наумович
Из речи на суде 12 июня 1882 года
Русский архив. М., 1913. Кн. 2. № 6–7. С. 133–134.
Архив газеты "Русь Триединая", Москва, 2019