Известно, что демократия в качестве своих завоеваний выдвигает свободу человека. Но так же известно, что в реальности, которая именуется демократией некоторые мысли лучше держать при себе. Дело даже не в критике власти, иногда чревато подвергать сомнению устоявшиеся представления о некоторых общественных деятелях, от которых мы отделены десятками, а то и сотнями лет.
Недавно выяснилось, что нельзя критиковать Каразина. В этом убедился корреспондент «Первой столицы», университетское начальство пригрозило судом.

20 июня 1997 года исполнился 91 год с того момента, как в Харькове открылся памятник Василию Назарьевичу (так писали в старину) Каразину и, вообще, первому памятнику в Харькове. Газеты города об этом не вспомнили. Вероятно опасаясь скандальной темы. Мы тоже не будем вдаваться в подробности его неоднозначной биографии, и выносить оценок, — Бог всем судья. Хотя искушение велико с помощью прошлого очень удобно решать насущные задачи, но через ретроспективу видно сколь условны наши оценки.
В жизни Василия Назаровича Каразина было бурное начало — попытка бегства из России, арест. И тяжкий финал — пожар библиотеки и уплывающая за долги усадьба. Было лестное (если это не домысел) внимание Павла I и Александра I и заточение в Шлиссельбургскую крепость, жизнь под надзором полиции. Сохранились в государственном архиве Харьковской области регулярные полицейские рапорты, где фиксирован каждый шаг Василия Назаровича. Было признание при жизни — почетный член университетов и научных обществ. И после кончины — «вождь народа» (протоиерей Лащенков), «украинский Ломоносов» (Г.П.Данилевский), «человек-феномен» (И.Бецкий). Даже «виднейший публицист...» (В.Мейлах, 1937), «маркиз Поза Українського Відродження», «полiтичний лiдер Слобожанщини», «архiтектор Вiдродження» (Лаврiненко, Мюнхен, 1975). Но были и поношения — при жизни и после кончины — «раб-писатель, хамелеон» (Воейков в «Доме сумасшедших»), «человек не весьма завидной честности» (М. Ковалевский, П. Буцинский). Были периоды славы.
И еще одно обстоятельство. Кончину В.Н. Каразина почтили некрологом «Одесский вестник», «Московские ведомости», другие издания. Харьковские губернские ведомости» (далее «ХГВ»), где Василий Назарович помещал свои статьи со дня основания газеты (1838) до отъезда из Харькова (1842), равно как и «Отчет университета» за 1842—1843 годы промолчали.
Василий Назарович не был приглашен на торжественное открытие Харьковского университета (17-18 января 1805 года). Ректор И. Кронеберг(1836) распорядился не пускать Василия Назаровича в здания университета.
Профессор Н. Ф. Сумцов («Южный край», 20 июня 1907 года, далее — «ЮК») доказывает поддержку Василия Назаровича дворянством. Но были и противники. Предводитель Изюмского дворянства Капустянский открыто выступил против начинаний Василия Назаровича.
Чтобы распутать этот клубок недостаточно изучать только внешние обстоятельства и высказывания Василия Назаровича. Нужен психологический портрет, нужны приемы этнопсихологии, нужно развести действия личности и слова ею произнесенные. Но в мощном потоке литературы о Каразине такой психологический портрет встречается один раз — в «Харьковском сборнике» (1887 год, вып.1). Выраженный образами и понятиями своего времени. Он, понятно, нуждается в коррекции, но в целом сохраняет значение и поныне. «...Как часто, — читаем здесь, — люди подходили к Каразину с доверием и уважением, а отходили с разочарованием и сомнением. Очевидно, причина заключается в личности Каразина. Несомненно, в этой личности очень сложной, полной движения, полной противоречий, где Ормузд постоянно боролся с Ариманом и слишком часто победа оставалась не на стороне светлого бога...». Он «...не получил в наследство нравственной устойчивости, этого неоценимого блага, которое или дается даром человеку,... или не дается вовсе... ни упорным усилием мысли, ни страстным усилием воли». Слишком очевидны факты, говорящие о грубых недостатках его нравственной личности».
Одну из причин этого, безымянный для нас автор цитируемой публикации связывает с «южной греческой кровью» и происхождением от «выходца и авантюриста». Все это тема для отдельного исследования. Здесь же отметим правомерность этих слов: по отцовской линии Василий Назарович называл себя при разных обстоятельствах греком, сербом, болгарином. По материнскому роду он восходит к давнему польско-украинскому роду Ковалевских. Такое сочетание «кровей», помноженное на своеобразные условия Слобожанщины, вполне могло породить те качества, которые проявляют себя в личности Каразина.
Помните известную фразу из известного фильма: «Кто ж его посадит? Он же памятник!» Действительно памятники у нас сидеть не сидят, но по городу путешествуют и не только в известной поэме «Медный всадник», а в реальности.
Так или иначе, но все это нашло отражение в судьбе памятника Каразину и событиях вокруг него.
Без малого 70 лет прошло, чтобы пожелание М.Погодина в письме к Н.А. Лавровскому соорудить памятник В. Н. Каразину наконец-то воплотилось в металл и камень, произошло это 20 июня 1907 года. Вначале его предполагалось установить у «начала лестницы, ведущей с университетской горки на Екатеринославскую улицу». Затем три раза переносили с места на место. А недавно заговорили, было еще, об одном переносе к главному входу в университет...
Поначалу пожелание Погодина повисло в пустоте. Свежи, были воспоминания о неоднозначном Василие Назаровиче... Но прошли годы. Сменилось поколение. С образа Василия Назаровича слетает все негативное. Он становится легендой, основателем университета, гордостью города. Вспоминают и о памятнике. Может такова и должна быть человеческая память, дурное забывать, а хорошее помнить. Ведь плохое — коренится в нас самих, а хорошее посылается свыше, следовательно — принадлежит вечности.
Вот несколько вех из отчета комиссии по сооружению первого памятника на харьковщине, которые выявляют, сколь тернист был путь Каразина на пьедестал (газета «Утро», 20 июня 1907 года).
1866, 1872, 1878 годы Г.П.Данилевский, Н.А, Лавровский (позднее Н.Ф.Сумцов) настойчиво призывают к сооружению памятника.
1874 год. Губернское земское собрание выделяет 5 тысяч рублей на сооружение памятника и 5 тысяч рублей на стипендию имени Каразина.
1875 год. Разрешена всероссийская подписка по сбору средств на сооружение памятника.
К 1904 году необходимая сумма собрана, проект памятника «высочайше» одобрен. Статуя отлита в Петербурге и доставлена в Харьков.
Прибавим и то, о чем умолчал отчет и не сказал Багалей в речи при открытии памятника.
Противники его сооружения были с 70 годов. Среди них городской голова тех лет Гордеенко, профессора — Д.0всяннико-Куликовский, Черняев (известен и тем, что угрожал повеситься на уцелевшем дереве, если начнется вырубка аллеи в университетском саду, «ХГВ», 22 сентября 1873 года), профессора Вязигин, Буцинский.
28 октября 1904 года ученый совет университета сотрясла дискуссия уже не столько о памятнике, — после «высочайшего» одобрения об этом не могло быть речи, но о посвятительной надписи на пьедестале. Против слова «основатель» возражают почти все (свидетельство профессора Л. Буцинского, «ХГВ»). Спасает положение Д. Багалей, называя Каразина в своих трудах «основателем университета», он предлагает осторожную формулировку «положивший основание». Похоже, да все же не одно и то же. Как распределились голоса, остается неизвестным, но именно эта формулировка украсила пьедестал и сохраняется сегодня.
Следующий, 1905 год, превратился в камень преткновения на пути к памятнику. 31 мая 1905 года Д. Багалей публикует в «ЮК» длинную статью, возносит Каразина и ради этого даже приводит пример Пушкина, который как известно тоже питал слабость к женскому полу, и вообще ангельским поведением не отличался. В противовес ему Л. Буцинский публикует в «ХГВ» статью — резкую, антикаразинскую.
Профессор Л. Буцинский — решительный противник памятника: «в 20 столетии находят возможным доносчику ставить памятник. О времена, о нравы!»
Все же полемика не получилась. В последующих номерах газет откликов на эти публикации нет. Газетам не до того — страницы заполнены сведениями о войне с Японией, внутренними событиями (первая русская революция), нарастанием криминала и нищенства в городе.
Так или иначе, но памятник был открыт. Событие для города немалое. И газеты откликнулись, хотя и по-разному. Это различие позволяет узнать забытые ныне подробности и вместе с тем увидеть неоднозначное отношение к Василию Назаровичу в городе, противостояние газет кусочек городской жизни.
«Харьковские Губернские Ведомости» ограничивается репортажем, который публикует после статьи о хулиганах Театрального переулка. Любопытно, но антикаразинская позиция газеты не изменилась с 1842 года, то есть продержалась целых 65 лет.
«Южный Край» (20-21 июня 1907 года) дает прямо противоположную статью о В. Н. Каразине, здесь портрет героя выписан белыми красками.
Итак, памятник начинает жить своей жизнью.
Вначале он был установлен у входа в университетский сад со стороны Сумской.
В апреле 1934 года начинается строительство памятника Т. Г. Шевченко. Местом ему избирают вход в университетский сад. Но выясняется, что место, где должен стоять выдающийся поэт, занято Каразиным, и последнего переносят к бывшей университетской церкви напротив главного входа в университет. Место идеальное и исторически, и эстетически. Казалось бы, там памятнику и оставаться.
Но в 1958 году университет переходит в отреставрированный бывший Дом проектов. Памятник следует за ним, но устанавливают его не на площади возле главного входа в университет, что было бы логично. Строителей социализма видимо смущало одно обстоятельство, — Каразин не был представителем трудового народа. Не может эксплуататор стоять при дверях храма науки, где учат, как войти в светлое коммунистическое будущее, и представителя истребленного дворянского сословия упрятывают на боковую аллею, спиной к университету, лицом и простертой рукой к популярному тогда бесплатному туалету. Здесь памятник, потерял часть оформления пьедестала (слово «императорский» было варварски вырвано еще раньше, оставив ржавые следы), находится и сегодня.
Сейчас роза ветров переменилась. И речь зашла о том, что памятник следует перенести к главному входу в университет.
Мытарства памятника наводит на размышления о мытарствах не упокоенной души грешника. Сколько же мытарств, проходить еще душе Каразина, но на все воля Божия. Пусть кидает камни в прошлое, тот, кто сам без греха. Ведь сейчас можно сказать, все-таки Василий Назарович не был лишен светлых озарений.
Одно беспокоит, придут к примеру к власти «национально свідомі» и вместо того, чтобы поставить памятник у входа в университет спрячут с глаз долой, ведь он напоминает об имперском прошлом и царе батюшке, по милости которого Харьков обзавелся университетом.
Семен Авербух
Сергей Моисеев

Архив газеты "Тайны века", Харьков, 2004