Услышав о брачных аферистах, мы привычно вспоминаем об Остапе Бендере с его громкой женитьбой на мадам Грицацуевой ради обладания одним-единственным стулом. Ах для Эллочки-людоедки он прихватил еще и серебряное ситечко для разливания чая.
По сравнению с современными аферистами и мошенниками, «кидающими» граждан и государство на многомиллионные суммы в иностранной валюте, Бендер — просто невинный младенец. Но сейчас речь не о наших современниках, а совсем наоборот.
Лет за двадцать с лишком до похождений Остапа Ибрагимовича, а именно — в 1898 году полицейские чины Харьковской губернии сбились с ног, разыскивая некоего Адама Фердинандовича Крушинского — шатена высокого роста приблизительно 28 лет от роду. Крушинский (по рассказам свидетелей) производил впечатление весьма приятного человека — недурно образованного, с хорошими манерами и музыкальным вкусом, обладая от природы вокальными данными, он при каждом удобном случае распевает романсы и оперные арии. Кроме того, а вернее, благодаря всем вышеперечисленным качествам, Адам очень нравился девушкам. Особенно провинциальным.
За что же такого красавца и во-всех отношениях приятного юношу искала полиция? Именно за то, что он так нравился девушкам. В принципе ничего предосудительного в этом нет, но Адам Крушинский пользовался своими чарами в целях вполне криминальных. Появляясь в разных провинциальных городах Российской империи, Адам устраивался покомфортнее, обживался на новом месте, входил в местное светское общество, а затем женился. С женами своими Крушинский жил недолго — спустя короткое время после свадьбы он тайком забирал приданое и скрывался в неизвестном направлении. Естественно, что избранницей своей аферист делал молодую и красивую дочь каких-либо богатых родителей, которые и заподозрить не могли ничего неладного. Привлекательный и обходительный молодой человек представал перед обществом всякий раз в новом обличьи — то чиновника, то учителя, а то и представителя полицейской агентуры.
В уме и осторожности Крушинскому не откажешь — меняя место «работы», Адам каждый раз менял и свое имя — из Крушинского он превращался то в Зубарева-Заторцева, то в Рамазина, то в Трушинского, то в Любомирского и т.д. Ловкий проходимец всегда имел соответствующий документ, фальшивый или похищенный. Найти его на бескрайних просторах государства Российского представлялось крайне затруднительным, и Адам Крушинский прекрасно знал об этом.
Полиция конца XIX столетия весьма отличалась от нынешних органов охраны правопорядка и прежде всего — техническим оснащением, ну не было сто лет назад ни компьютеров, ни факсов, ни всемирной сети Интернет. И описание преступника, составленное со слов очевидцев, могли передавать из одной Губернии в другую несколько дней, за это время подозреваемый успевал скрыться в какую-нибудь провинциальную, глухомань, и ищи его, свищи.
Однако Адама Крушинского «вычислили», выражаясь современным языком. Сопоставили разные по времени и месту событий данные, и пришли к выводу, что Любомирский, Рамазин, Трушинский и иже с ними на самом деле одно и то же лицо, чье настоящее имя — Адам Фердинандович Крушинский.
Шесть покинутых жен молили о возмездии, их родные места себе не находили от стыда и горя, а Крушинский переезжал из губернии в губернию, выбирая очередную жертву. Он не чувствовал опасности и был уверен в том, что ему удается обмануть громоздкую полицейскую махину.
Здесь бы самое время написать: «Ан нет, не удалось! Адам Крушинский был арестован такого-то числа 189... такого-то года в Харькове (Чугуеве, Изюме, Змиеве), но не напишем. Потому что не осталось достоверных данных о факте ареста выдающегося брачного афериста конца прошлого века. Не осталось, и все тут. Есть, впрочем, основания предполагать, что в Харьковской губернии» и закончился «славный» путь Крушинского — просто из каких-то соображений полиция решила не предавать дело широкой огласке. Возможно, полицейские чины решили использовать в своих интересах внешность и обаяние Адама Фердинандовича, и сделали его своим агентом по-настоящему (помните, Крушинский представлялся полицейским агентом). А возможно, Крушинский остепенился, и «залег» где-нибудь в глуши, в последний раз женившись и окончательно сменив имя и фамилию. Хотя первый вариант нам кажется более правдоподобным...
Историк Семен Авербух