28 февраля 2014-года я оказался в Москве на конференции в институте стран СНГ. Мне предстояло возвращаться в бушующий смутой Харьков. Мой друг Максим Марков сотрудник РПЦ, (общественник и Православный хоругвеносец) чувствуя, что надо как-то укрепить меня, привез в Донской монастырь и там у мощей Патриарха Тихона вручил мне образ Донской Божией Матери и помазал маслом освященным у мощей Патриарха.
Было как то не по себе. Я понимал, что патриарх Тихон жил в смутное, революционное, безбожное время. Видя явную параллель с ситуацией на Украине, я мысленно говорил: «Да минует меня чаша сия, но на все Твоя благая воля».

Это была моя личная Гефсимания. Я понимал, что возвращаюсь в полную неизвестность. В Харькове назревала буря: «правосеки» засели в облсовете, мы же выстроили антимайдан у Ленина. Редакция нашей газеты была уже под наружным наблюдением. По городу же я был вынужден ходить в сопровождении товарищей.
В Донском монастыре Максим сфотографировал меня на всякий случай и фоном был трагический сюжет — расстрел большевиками Новомучеников.
Утром я прибыл в Харьков, а на площади Свободы собрался митинг. Десятки тысяч харьковчан вышли выразить протест произошедшему на Украине государственному перевороту.
Тут было много знакомых: друзья, родственники жена и дети. Все вышли как на праздник.
Я стал помазывать казаков, ополченцев маслом от мощей патриарха Тихона. Они прикладывались к иконе. Подошел к трибуне, на ней толкотня, битком народу.
Гурьянов машет мне рукой — типа места нет и трибуна вот-вот рухнет. Но я настойчив. Александровский тоже — ну видишь, нет места. Думаю, ну и соратнички, как всегда… Одним словом, не чувствуют важности момента.
Продолжаю настойчиво прорываться, и тут Кернес (мэр Харькова) с трибуны говорит что-то о церкви. Александровский тогда говорит охраннику надо все же пропустить. Подхожу к Кернесу и говорю, что только из Москвы и нашему ополчению икону подарили.
Он, — ладно, подожди, дадим слово.
— Жду.
И вот дают выступить последним.
Что говорил в деталях, не помню. Помню, что говорил о том, что Образ этот вручил Сергий Радонежский Дмитрию Донскому, благословляя его на Куликовскую битву. И в нашей ситуации это очень символично.
Речь закончил словами Сергия Радонежского: «Чести потребуют – отдай! Злата потребуют – отдай! Имя и веру не отдавай!
Есть черта, которую нельзя переступать и оставаться человеком!»
Огромная толпа как от искры воспламенилась. Кричат мне: «Благослови, осени иконой!
Я осеняю на три стороны. Мне кричат — и Облсовет! Оборачиваюсь и осеняю иконой Облсовет. Вижу, как из окон смотрят на наш митинг правосеки.
Спускаюсь с трибуны, на которой начинает прыгать какая-то певица (традиция Партии Регионов заканчивать мероприятия), но ее уже никто не слышит. Народ огромной волной рванул к Облсовету. Это была огромная сила, небывалое воодушевление. Ведь энергия русского Харькова, сжатая до предела и копившаяся десятки лет, вырвалась наружу.
Укро-фашистов буквально вынесли из здания в считанные минуты. Выволокли, скинули на трибуну, а мне говорят, становись с иконой перед ними, пусть просят пощады на коленях.
Я им говорю: «Знаете, почему вы на коленях избитые и униженные?
Потому что вы говорили «Украина по над усе!». (Прежде всего)
А Бог вам говорит: «Бог по над усе! Бог прежде всего!».
И кто возвысится, тот унижен будет!
У нас всеобщее ликование, мои друзья юности с жаром рассказывают, как страх исчез, страха не было, а была лишь ярость. И они бежали под градом камней и палок, не помня себя, как закидывали правосеков-бандеровцев в Облсовете, соленьями, вареньями, которые нанесли туда сочувствующие правосекам.
Тогда впервые весь мир увидел бандеровцев жалкими и поверженными. А потом по примеру Харькова восстал весь Юго-восток.
Православные женщины тогда окружили меня и говорят чудо! Это чудо!
Что именно?
Мы же в Епархии все пороги обили, просили, чтобы на этом митинге священник выступил и нас иконой благословил — нам отказали. Были очень расстроены, но все свершилось! Бог нас не оставил, услышал молитвы и все началось с благословения!
На следующий день в редакцию ворвался Андрей Дериглазов (малость блаженный) научный сотрудник из Киева и кричит: «Где икона?»
— Вот она над книжной полкой.
Прикладывается, падает на колени, бьет истовый поклон в пол, встает и восклицает. Когда мы одержим победу, эта икона будет находиться в главном храме Харькова на аналое!
Вот так началась огромное историческое действие получившее название Русская весна. Необратимо сдвинулись границы Украины сдвинулась тектоническая цивилизационная плита и расчлененный русский богатырь, спавший вековым сном, зашевелился и прилагая огромные усилия со стоном, стал собирать свои члены. Дивно, но каким-то чудом и я причастен к этому, со мной ли это было? Пожалуй, у каждого из нас своя партия в этом глобальном историческом процессе.
11 марта вызвали на допрос. Главный вопрос: кто и как организовал массовые беспорядки? Ведь знак иконой был сигналом к штурму.
С первого допроса отпустили, но намекнули, что для меня этим дело не кончится. Мои друзья говорят: «Серега, ты тут свое дело сделал, поезжай в Москву. Нам тут с тобой одна головная боль. Ты идеолог, ты нужен для будущего от тебя там больше толку будет».
Но я сидел в тягостных раздумьях: как же все бросить и бежать?
Нервозная обстановка тревоги видимо передалась шестилетнему сыну и у него вдруг сильно пошла кровь из носа. Не смогли остановить, вызвали скорую. Неспроста все это, думаю, видимо действительно, что-то серьезное.
Мне говорят: «Ты Библию открываешь в трудные моменты, возьми и прочти что откроется».
Открываю на первой главе второй книги Царств, читаю: «Поэтому я тебе советую: спасай жизнь свою и сына своего Соломона».
Все — жена, дочь, родственники, друзья оцепенели. Нельзя испытывать судьбу — надо ехать. Собрали деньги и отправили через Белгород в первопрестольную…
И вот 31–го июля 2015 года я уже больше года в эмиграции перевез сюда семью. Иду с сыном в районе Шаболовской и «случайно» встречаю друга юности А.
Друг мне говорит, а ты знаешь, я был в Харькове и один наш знакомый С. просто мечтает тебя убить, говорит: «Из-за него все началось, ведь он народ завел 1-го марта».
Говорю, хорошо, что хоть бандеровцы ценят мой скромный вклад в общее дело но, не выдаст Бог — свинья не съест. Давай пройдемся в Донской монастырь, он тут рядом, сколько в эмиграции, а в Донском еще не был. Идем, общаемся, делимся наблюдениями о жизни в Москве. Вы видели весенний ледоход — это жизнь в Москве. В Москве я прошел через важный опыт. Здесь легко навечно остаться прилагательным, но трудно стать существительным. Здесь действует закон сурового милосердия: если ты слеп — дадут поводыря, если хромой — дадут костыли. Но не вздумай заикаться о своем зрении — глаза выколют и дадут поводыря, не говори, что ты можешь ходить самостоятельно, перебьют ноги и потом услужливо дадут костыли.
В Москве развеиваются всяческие иллюзии, ведь русскому человеку идти больше некуда. Разве, что на Небе правды искать? Москва — это вершина, к которой сходятся все направления и это точка всеобщего столкновения.
Здесь нужно в каком-то смысле обнулиться, пройти через состояние сингулярности, почувствовать себя не действующим лицом, а лишь наблюдателем, потерявшим всякие возможности. Посмотреть, как мир обходится без тебя? Представить, что все уже позади.
Присыпаться грунтом и не видеть света, чтобы тебя практически ощутимо объяла тьма вещественная. Ощутить себя расслабленным у Силоамской купели, возле которой теснятся более здоровые, которые не уступят место действительно больному. Здесь место перерождения, здесь открываются слова Христа: «Если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода». (Иоан. 12, 24).
И лишь пройдя через этот опыт внутреннего выгорания, когда остынет пепел. Лишь тогда этот пепел станет удобрением для новых идей, смыслов и значений. И тогда сквозь наглые и кричащие о себе тернии прорастет росток настоящего.
И вот круг замкнулся, но тогда в феврале 2014-го был мрачный февральский день, а теперь прекрасный летний день и мы с сыном в Донском монастыре у могил моего любимого мыслителя Ивана Ильина и генерала Деникина, некогда освобождавшего Харьков. Думаю и говорю: «Слава тебе Боже, что я жив и держу сына за руку и что он не осиротел. Хотя я готов был и к тому, что он вырастет на моем образе. Но Бог нас помиловал!»
Но для чего? Для того, чтобы я прохлаждался в Москве?
Иван Александрович благослови наше дело. Ведь надо, чтобы росток нашего дела пробился сквозь твердый асфальт московской земли.
И ответом в моем сознании зазвучали его известные строки: "Время не терпит. Откладывать нечего: Один в поле и тот воин. Надо теперь же делать то, что требуют интересы России, не спрашивая ни у кого указаний и братски помогая друг другу".
Наша газета «Русь Триединая» издавалась с 1 августа 2008 года, а перестала издаваться в Харькове с марта 2014 года. Сайт наш закрыт по решению украинской прокуратуры. На Российской же земле газета не издавалась вовсе.
Долгий и тягостный был этот переход через пустыню. Здесь я понял, что значат слова: «Глас вопиющего в пустыне». Это же крик не в пустыне, а в толпе глухих людей. Но тут душа эмигранта закаляется контрастным душем искушения и чудесной помощи. Еще одна новая жизнь прожита за это время и об этом можно отдельную книгу написать.
Желание издавать газету вновь было всегда, но думается, не хватало воли и решимости. В эпоху интернета мало кто понимает, зачем нужны газеты. Но, именно газета способна создать нужный восходящий поток, собрать воедино и канализировать разрозненные волевые импульсы людей, через издание включаются малопонятные, можно сказать даже мистические механизмы. Мало кто понимает, что писать даже в стол это уже менять некую диспозицию на уровне идейных полей. А газета это еще и организатор.
В условиях мировой информационной войны каждый мало-мальский ресурс важен и нужен.
Но я все как-то оглядывался на объективные трудности, отсутствие времени и возможностей, но потом понял — так не выйти из тупика!
Хотя нет опоры в виде сильных мира сего. Но, ведь первый настоящий импульс — это воля и вера, когда действуешь решительно без оглядки. И тогда Бог поможет пройти избранный путь, важно верить, что Он в трудный момент протянет тебе руку со словами, «Маловерный! Зачем ты усомнился»? (Мф. 14, 31).
Сколько раз я проходил через этот опыт. И сколько раз еще предстоит.
Но решение принято и шаг сделан.
Господи помоги!
Сергей Моисеев
Председатель правления ХООО «Русь Триединая»

Архив газеты "Русь Триединая", Москва, 2015