В 1856 году генерал-майор Константин Карлович Данзас, который был секундантом Александра Сергеевича Пушкина в его смертельной дуэли с Жоржем Дантесом, вышел в отставку.
По пути с Кавказа в Петербург он заехал в Харьков к старшему брату Карлу Карловичу, бывшему там вице-губернатором, и прожил в его семье год. Те, кто в ту пору пытался общаться с ним, обращали внимание на нелюдимость, сумрачность, на постоянную грусть в больших выразительных глазах Данзаса.
На протяжении всей последующей после дуэли жизни Константин Данзас мучился угрызениями совести. Его никто ни в чем не упрекал. Иван Иванович Пущин, задушевный друг Пушкина, декабрист, вернувшись из ссылки, сердечно обнял его. Но сам Данзас буквально истязал себя. Он считал, что был обязан любым способом предотвратить трагедию, но с другой стороны, осознавал невозможность лично повлиять на разворачивающиеся события. Это противоречие иссушало его душу.
Во время учебы в Царскосельском лицее он и Пушкин не были близкими друзьями. Разве что сидели рядом — в конце общего стола, да участвовали вместе в выпуске рукописного журнала «Лицейский мудрец». Правда, роль Данзаса сводилась к переписыванию каллиграфическим почерком журнальных сочинений других учеников. Он успевал хорошо лишь по чистописанию, хотя вступительные экзамены сдал отлично и был принят в Царскосельский лицей по ходатайству влиятельного знакомого своего отца, происходившего из курляндских дворян.
Лицейский гувернер Константина Данзаса И. Пилецкий характеризовал его так: «Нельзя сказать, чтобы он не имел способностей, но свойственные ему мешковатость, вялость, неловкость и притом и леность, делают их бесплодными...» А вот что отмечал директор лицея Е. А. Энгельгардт: «...его неизящный вид дает повод к поддразниваниям, на которые он отвечает сердитым криком и кулачной расправой». Еще бы, уже в первый лицейский год Константин Данзас был признан соучениками первым силачом. И снова вернемся к мнению И. Пилецкого: «Убедить его в том, что он когда-нибудь бывает неправ — невозможно». Однако упрям он был также в отстаивании своих чести и достоинства, а кроме того — совершенно не способен на лесть и угодничество.
Есть несколько версий по поводу того, как Константин Данзас стал секундантом Пушкина. По одной из них — поэт якобы встретил его на улице случайно, едучи в санях. По другой — Данзас будто бы проходил под окном дома, где жил Пушкин. Однако исследования последнего времени говорят об ином. В январе 1837 года в Петербурге находилось по меньшей мере два десятка друзей поэта. Но в секунданты он выбрал именно Данзаса. Истинное дружество, помноженное на неукоснительное следование законам чести, личное мужество — вот что ценил в Данзасе Пушкин. А опасаться было чего. Еще Екатерина II ввела смертную казнь за участие в дуэлях. Племянница Данзаса рассказывала, что у нее хранилась записка дяде от Пушкина, в которой тот просил друга помочь ему в деле чести. Поэт обращался к тому, кто был способен понять всю серьезность случившегося.
Константин Данзас находился у постели Пушкина в последние часы его жизни. Поэт попросил друга принести небольшую шкатулку, из которой вынул бирюзовое кольцо: «Возьми и носи это кольцо. Его мне подарил наш общий друг Нащокин. Это — талисман от насильственной смерти». После кончины Пушкина Данзас сразу же был арестован. Жена поэта, Наталья Николаевна, и В. А. Жуковский просили царя позволить Данзасу проводить поэта в последний путь. Разрешение не было дано. Военный суд первой инстанции «по точной силе 142-го воинского артикула» вынес приговор: «повесить». Но тогда надо было бы повесить и Дантеса. Суды, следовавшие один за другим, смягчали приговор, и дело кончилось тем, что Данзас отсидел в крепости два месяца. Он вышел на свободу 19 мая 1837 года.
Для Константина Данзаса постоянные мысли о Пушкине определили его увлечение собиранием реликвий, связанных с именем поэта. Начавшись с уже упомянутой записки и бирюзового кольца, это собрание включило в себя автокопию последнего письма Пушкина приемному отцу Дантеса барону Геккерену; гипсовую копию, сделанную тотчас же после кончины поэта С.И. Тальбергом, известный бюст работы Витали. На стенах комнаты Данзаса (в казенной квартире) висели портреты Пушкина, Дельвига, Жуковского — преданных друзей Пушкина. Что ж, Константин Данзас и сам был одним из верных и преданных.

Давид Риссинберг

Архив газеты Тайны века 2004 г