Отличительная особенность антирелигиозной пропагаганды -- злоупотребление именем "науки".
Эта пропаганда Ивана Петровича Павлова называет материалистом.
Павлов же материалистом не был. Петроградцы помнят, что церковь, прихожанином которой являлся Павлов, сохранялась специально для него и была разрушена только после его кончины. Даже в период жестоких гонений на церковь на дверях лаборатории Павлова в пасхальные дни вывешивалась записка: "Закрыто по случаю праздника Святой Пасхи". В те годы такой вызов безбожникам мог себе позволить только один Павлов.
Ни в жизни ни в творчестве своем Павлов не был атеистом и материалистом. Как всякий истинный ученый, он, конечно, разделял области естествознания и веры в Бога. Естественные науки с их эмпирическим опытом -- одна законная область, научная.

А опыт познания высших ценностей духа и нравственных истин -- другая, такая же законная область, религиозная, не противоречащая первой. Как в знании столярном или художественном не следует искать доказательств ни религии, ни атеизма, так и в математике, химии, физиологоии невозможно найти никаких аргументов в пользу атеизма.
Павлов был православным христианином, и религиозность охватывала все стороны его жизни. Он интересно пишет о целевых рефлексах, доказывающих о существовании в мире некой общей и последней цели, которую материя не могла, конечно, "сама" вложить в себя.
Вот слова Академика Павлова из его книги "Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной деятельности поведения животных":
"Рефлекс цели имеет огромное жизненное значение. Он есть основная форма жизненной энергии каждого из нас. Жизнь только для того красна и сильна, кто всю жизнь стремится к постоянно достигаемой, но никогда не достижимой цели, или с одинаковым пылом переходит от одной цели к другой. Вся жизнь, все ее улучшения, вся ее культура делается рефлексом цели, делается только людьми, стремящимися к той или другой поставленной ими себе в жизни цели". Тут ясное подтверждение, даже физиологоии, религиозного учения о конечной цели, вложенной в творение.
Далее в той же книге академик Павлов пишет: "...Коллекционировать можно все: пустяки, как и все важное и великое в жизни, удобство жизни (практики), хорошие законы (государственные люди), добродетели (высокие люди) и т. д." В этих словах Павлова мы видим, что он ясно различал разные стороны и области жизни. И "практиков", то есть людей, видящих в мире только одну внешнюю, утилитарную сторону жизни, он не называет "высокими" людьми. "Высокими" людьми Павлов называет тех, кто главной целью своей жизни (и, конечно, всего человечества) ставит добродетели, то есть нравственные, духовные ценности, задачи и свершения. Где же, спрашивается, тут "материализм" академика Павлова?
Неприятна для материализма и разоблачительно для него так же и глава 28 в упомянутой книге академика Павлова, говорящая о рефлексе "свободы". Оказывается, в человеке, в его природе, глубоко заложен (даже с точки зрения физиологоии!) некий великий порыв к свободе, "рефлекс свободы". И мы это хорошо видим в социальной и духовной жизни человека. Люди мирятся с рабством лишь временно, подавляя в себе этот им присущий инстинкт, это врожденная им, живущая в их духовной природе чувство всободы и стремления все к большей -- и все более глубоко понимаемой -- свободе. И познаете истину и истина сделает вас свобобными, -- говорит Евангелие. (Ин. 8, 32.)
Свобода человека, возвещенная Христои Иисусом, есть свобода то зла, от лжи, от неведения, от слепоты духовной и глухоты нравственной. Свобода человеческого духа есть свобода любить творца своего и человека-брата, веровать в высший, бессмертный смыслс своей жизни в высокуюю ее цель. И это истинная свобода. Рефлекс же физиологический есть лишь одно из естественных, внешних выражений процесса физической жизни, реальность которой столь же несомненна как и реальность нравственной жизни духа.
Психосоматические явления твердо установлены в медицине. Тело так же влияет на душу, как и душа, с ее переживаниями, влияет на тело. Это уже хорошо известно медицине. И такие физиологические рефлексы, как "пищевой" и "хватательный" о которых говорит Павлов, начинаясь в нисшей физической области, переходят по мере развития и просвещения человека в область нравственную, высшую.
Павлов, как мы видим, не только упоминает о ней, но даже считает ее вершиной человеческой деятельности. Молитва, умножение веры в Божию правду научение добру, усвоение истины человеком -- все это и есть настоящий духовно-питательный процесс. Как все живущее в материальном мире обладает "хватательными" инстинктами в отношении телесной пищи, так и развившаяся душа человека, сублимируясь и преображаясь, достигает высокой способности воспринимать, "схватывать" и усваивать, претворять в свою жизнь высокие нравственные ценности и духовные дары божественной жизни и бессмертия.

Архиепископ Иоанн Шаховский