Победоносцев Константин Петрович (1827-1907). Русский государственный деятель, юрист. В 1880-1905 гг. - обер-прокурор Священного Синода. Происходил из старинного священнического рода (был внуком священника), его отец был профессором русской словесности в Московском университете.
В 1846 году Победоносцев окончил Петербургское училище правоведения и начал чиновничью карьеру. Одновременно занимался научной деятельностью, свои исследования публиковал в журнале "Русский вестник". С 1860 по 1865 гг. работал на кафедре гражданского права в Московском университете, где стал одним из блестящих профессоров. Профессиональный авторитет его был столь высок, что в 1860 году его пригласили в Петербург для преподавания законоведения наследнику престола цесаревичу Николаю Александровичу. Это приглашение стало переломным в судьбе профессора права, начинается его стремительная столичная карьера.

В 1863 году К.П. Победоносцев сопровождает своего ученика в путешествии по России. В 1865 году после смерти наследника Николая Александровича дает уроки новому наследнику Александру Александровичу - будущему императору Александру III. В 1868 году становится сенатором, а в 1872 году - членом Государственного совета, в 1880 году назначается обер-прокурора Священного Синода и членом Комитета министров. Всё это время продолжал заниматься научной деятельностью, выступал как публицист, теоретик-педагог и переводчик, много переводил научной литературы с английского, французского, немецкого, чешского языков. Хорошо знал и понимал русское искусство. По его личным просьбам правительство оказывало материальную помощь В.М. Васнецову, П.И. Чайковскому, Н.А. Римскому-Корсакову, Н.Г. Рубинштейну.
Победоносцев поддерживал приятельские отношения с Достоевским.
В течение четверти века он был ближайшим советником двух Российских императоров – Александра III и св. Николая II, оказывая руководящее влияние на направление российской политики, которое в публике не оставалось незамеченным и даже, по словам самого К.П. Победоносцева, преувеличивалось. «Существует, – писал он, – закоренелое мнение, что в России при самодержавной власти есть непременно тот или другой – один человек всесильный, который всем распоряжается и от которого все зависит. И вот этим человеком все и всюду стали считать меня и доныне считают, человека, всегда уклоняющегося от всякого исключительного присвоения себе какой-либо власти». Обладая разносторонними знаниями, отличаясь острым, трезвым, наблюдательным умом, он по любому вопросу государственной политики мог сформулировать продуманное, веское суждение, исходя из заботы о высших интересах отечества.
Он был одним из создателей тайной правительственной организации «Священная дружина» (1881-83), призванной бороться с народническим экстремизмом.
С позиции Православия Победоносцев убедительно критиковал материализм и позитивизм.
В начале XX века влияние Победоносцева на политику правительства стало ослабевать. После принятия, под давлением революционного подъема, Конституционного Манифеста 17 октября 1905, провозгласившего буржуазные «свободы», вышел в отставку.
Критика парламентаризма у Победоносцева являлась абсолютно логичным следствием его монархических убеждений. Для него введение представительного собрания в России привело бы к ограничению самодержавия, и как следствие – к революции и гибели Империи.
«О, дай Боже, чтоб эта гроза прошлась мимо, но страшно за будущее». -- писал о своих предчувствиях Победоносцев.
23 марта 1907, Константин Петрович ушел из жизни, не дожив до революционной вакханалии десяти лет.
Консервативная газета «Московские ведомости» по случаю его кончины писала: «Его влияние в 1881 году спасло Русское самодержавие от уничтожения, к которому со всех сторон толкали его все влиятельнейшие государственные деятели того времени. Спасение самодержавия в 1881 году есть его историческая заслуга.»
А Русский военный историк А. А. Керсновский в 1930-е писал в эмиграции: «Существуй в России конституция с 1881 года, страна не смогла бы пережить смуты 1905 года, и крушение бы произошло на 12 лет раньше. Александру III, отвергнувшему по совету Победоносцева меликовский проект, Россия обязана четвертью столетия блестящей великодержавности.»

НАЧАЛО УДЕРЖИВАЮЩЕЕ
В ранней молодости Победоносцев был сторонником либеральных идей, но в 1870-х во взглядах Победоносцева произошел коренной перелом. После убийства Александра II при обсуждении проекта преобразований, он выступил с острой критикой реформ 1860-70-х.
26 апреля 1881 г. Победоносцев посылает Александру III проект манифеста «О незыблемости самодержавия». За день до этого он написал письмо Александру III: «Потребности настоящей минуты совсем не та: теперь дело не в новых учреждениях, а в восстановлении нормального течения дел, в восстановлении порядка, в успокоении взволнованных умов».
Можно с уверенностью сказать, что именно всемогущий обер-прокурор в период правления Александра III и в начале царствования Николая II являлся главным идейным вдохновителем всех антиреволюционных начинаний. Его слова о необходимости "подморозить Россию" стали основополагающими. Именно подобная политика по наведению порядка и борьбе с терроризмом дала после сумбурного правления Царя-Освободителя период спокойствия и процветания при Царе-Миротворце.
Победоносцев противостоял распространению либеральных идей; стремился восстановить религиозное начало в народном образовании. Считал, что церковь и вера — основы государства: «Государство не может быть представителем одних материальных интересов общества; в таком случае оно само себя лишило бы духовной силы и отрешилось бы от духовного единения с народом. Государство тем сильнее и тем более имеет значения, чем явственнее в нем обозначается представительство духовное.
В одном из писем он отмечал: Религия, и именно христианство, есть духовная основа всякого права в государственном и гражданском быту и всякой истинной культуры»... «История Церкви должна запечатлеться не в одной памяти, но в сердце каждого, как таинственная история страдания, ради великой, бесконечной любви.»
За время его обер-прокурорства восстанавливались церковные приходы, открывались новые церкви, активизировалась миссионерская деятельность.
Победоносцев, сделал для распространения грамотности в народе, вероятно, больше, чем кто-либо другой не только из числа его современников, но и вообще за всю историю Российской империи. Благодаря его инициативе, его заботам, его покровительству, в России повсеместно стали открываться церковно-приходские школы. К учению в них вовлечены были миллионы крестьянских детей, и начатки знаний они получали в этих школах под опекой православных пастырей. Числом учащихся приходские школы значительно опережали земские. «Для блага народного необходимо, – писал Победоносцев, – чтобы повсюду… около приходской церкви была первоначальная школа грамотности, в неразрывной связи с учением закона Божия и церковного пения, облагораживающего всякую простую душу. Православный русский человек мечтает о том времени, когда вся Россия по приходам покроется сетью таких школ, когда каждый приход будет считать такую школу своею и заботиться о ней посредством приходского попечительства». И он добился поразительных успехов в создании системы приходского начального образования. До его обер-прокурорства грамотные крестьяне в России были в ничтожном числе, а в результате деятельности приходских школ в начале ХХ века уже четверть населения умела читать и писать, а в младшем поколении грамотные составляли большинство.

КОНСЕРВАТИВНОЕ НАРОДНИЧЕСТВО
Победоносцев был духовным вождём старой монархической России.
Но он, будучи государственным деятелем высокого ранга, отличался от своих единомышленников особой ответственностью за каждое написанное им слово и потому взвешенностью, обоснованностью и прагматизмом как своих теоретических построений, так и высказываний по частным вопросам церковной, государственной, общественной и даже литературной жизни. Ко всему прочему Победоносцев был проницательным и талантливым литературным критиком. Советник царей, помнил о высокой ответственности за всякое написанное им слово и не позволял себе, высказываясь на темы, затрагивавшие государственную и церковную жизнь, сопряженные с жизнью миллионов людей, позволять себе литературные вольности.
Его собственные политические воззрения протоиерей Георгий Флоровский метко охарактеризовал как консервативное народничество.
Но при этом власть персонифицирована в Императоре России: «Вся мудрость жизни – в сосредоточении мысли и силы, все зло – в ее рассеянии… Раздробление властей ведет к насилиям.»
Идеальным положением дел в стране он представлял в виде симфонии церкви и государства. Константин Петрович пишет: «Как бы ни была громадна власть государственная, она утверждается не на ином чем, как на единстве духовного самосознания между народом и правительством, на вере народной. Государство тем сильнее и тем более имеет значение, чем явственнее в нем обозначается представительство духовное».
Победоносцев постоянно делает акцент на божественное происхождение самодержавной власти, которая необходима для нормального существования Российской Империи. При этом, власть существует не для себя, а для Бога, а ее деятельность представляет собой непрерывное самопожертвование.
Эта концепция находит подтверждение в «Московском Сборнике», одна из глав которого – Власть и начальство – начинается со слов: «Несть власть, аще не от Бога». Главным законом власти является Мерило Праведное, отделение света от тьмы. Кроме того, религиозное восприятие власти отражено и его в письмах. Причем главной способностью власти признается организаторская деятельность: «Дай боже, - чего желает вся Россия, - чтобы власть окрепла и явила всю силу свою и весь свой разум в единстве и в твердости управления, в согласии с народным духом и потребностью, в выборе людей способных, честных, пастырей, думающих не о себе, а о стаде.»

КАМЕНЬ ПРЕТКНОВЕНИЯ
Монументальная фигура Победоносцева - всегда вызывала глухое раздражение у российской интеллигенции. Причем раздражение настолько сильное, что заставляет задуматься о комплексе неполноценности, испытываемом представителями этого весьма поверхностно образованного класса по отношению к подлинному интеллектуалу, профессионалу в своем деле (во многих делах), человеку, чьи таланты и широта кругозора десятилетиями являлись эталоном для всякого государственного деятеля.
Это был человек глубокий, многогранный, сложный, противоречивый, воинствующий консерватор, но в то же время, последовательно отстаивая Православие, выходил за рамки готовых шаблонов, и не боялся делать исключения, это говорит о том, что он не был слепым фанатиком, как его пытались представить идейные враги. Он перевел и издал книгу Фомы Кемпийского «О подражании Христу» считая это произведение общечеловеческим достоянием.
Не менее левых ненавидит Победоносцева и "демократическая общественность". И есть за что. Осуждая радикализм, модный в интеллигентской среде нигилизм и безверие, Победоносцев не меньшее внимание уделял и "реформаторам", пытающимся исподволь навязать России чуждые ей принципы государственного управления и общественной жизни.
Как только не клеймили обер-прокурора современники. Особую ненависть питали к нему революционеры.
В ночь с 8 на 9 марта 1901 года на него было совершено покушение; злоумышленник стрелял в его домашний кабинет; пули попали в потолок, нападавший был задержан.
Существует две противоположные точки зрения, характеризующие деятельность Победоносцева. С одной стороны, это «черная легенда». Расцвет этой «критической» историографии приходится на советский период.
Репутацию шовиниста Победоносцеву создавали российские поляки, отстаивавшие привилегии католических помещиков на православном Западе России, который ныне называют Украиной и Белоруссией, и остзейцы лютеранского исповедания, господствовавшие в Эстляндии, Лифляндии и Курляндии, энергично противившиеся тяготению значительной части подвластных им местных эстонских и латышских крестьян к Православию.
Между тем издавна многие латыши и эстонцы, даже оставаясь лютеранами, ходили на богомолье в Псково-Печерский монастырь и постепенно исполнялись убеждения в истине Православия. Еще в 1840-х годах более 100 тысяч латышей и эстонцев обратились в Православие. Остзейские бароны встревожились этим, опасаясь, что укрепление Православия в Прибалтике подорвет их господство. Опираясь на поддержку высших правительственных чиновников немецкая партия при императорском дворе, добилась от Святейшего Синода распоряжения о том, чтобы при принятии лютеран в Православие соблюдалась «сугубая осторожность и постепенность». В результате стали происходить события, казалось бы, невозможные в православном государстве: немецкая полиция в Риге оружием разгоняла людей от архиерейского дома, за одну попытку приблизиться к этому дому их избивали плетьми и бросали в тюрьмы.
Комментируя эту переписку в письме Александру III, Победоносцев писал: «По поводу нынешнего движения к Православию в Прибалтийском крае и принимаемых новых мер заграничные немецкие газеты наполняются невообразимыми сплетнями и клеветами… Известно, что нет такой лжи, которой бы не поверили иностранцы, когда она рассказывается о России.
Забота Победоносцева была о том, чтобы избежать того, что оказалось неизбежным. И не является ли способ лечения российских болезней, какой виделся ему единственно приемлемым, в действительности наиболее надежным, самоотверженным служением по заветам Евангелия?! «Властное звание, – писал Победоносцев, – соблазнительно для людского тщеславия, с ним соединяется представление о почете, о льготном положении, о праве раздавать честь и создавать из ничего иные власти. Но каково бы ни было людское представление, нравственное начало власти одно, непреложное: “Кто хочет быть первым, тот должен быть всем слугой».

ВЕЛИКАЯ ЛОЖЬ ДЕМОКРАТИИ
"Что основано на лжи, не может быть право. Учреждение, основанное на ложном начале, не может быть иное, как лживое. Вот истина, которая оправдывается горьким опытом веков и поколений". Так начинается самая знаменитая статья Константина Петровича Победоносцева, в которой он выражает свои взгляды на демократическую систему и парламентаризм. Название говорит само за себя: «Великая ложь нашего времени».
Сейчас этот труд читается как жесткий, но прозорливый приговор западной цивилизации, как манифест консервативной мысли.
Стоит отметить, что «Великая ложь» написана заочно, за годы до Манифеста 17 октября 1905 года, на одном лишь зарубежном материале и пророческом предвидении, чем «торжество демократии» обернется в России.
Разбирая сущность парламентаризма, Победоносцев вовсе не критикует его в теории. Наоборот, теория как раз выглядит очень привлекательно: «весь народ в народных собраниях творит себе законы, избирает должностные лица, стало быть, изъявляет непосредственно свою волю и приводит ее в действие». Все дело в том, что осуществление всей этой идиллии возможно лишь «...когда бы доверенные от народа лица устранились вовсе от своей личности; когда бы на парламентских скамьях сидели механические исполнители данного им наказа; ... когда бы притом представителями народа избираемы были всегда лица, способные уразуметь в точности и исполнять добросовестно данную им и математически точно выраженную программу действий». Но поскольку на практике все это невозможно, парламентская система превращается в пародию на самое себя, извращая собственные благие принципы. «Выборы никоим образом не выражают волю избирателей. Представители народные не стесняются нисколько взглядами и мнениями избирателей, но руководствуются собственным произвольным усмотрением или расчетом, соображаемым с тактикою противной партии... Министры в действительности самовластны... Они располагают всеми силами и достатками нации по своему усмотрению, раздают льготы и милости, содержат множество праздных людей на счет народа, и притом не бояться никакого порицания, если располагают большинством в парламенте, а большинство поддерживают - раздачей всякой благостыни с обильной трапезы, которую государство отдало им в распоряжение». Интересно читать подобные тексты позапрошлого века, тем более что до сих пор отдельные «властители умов» делают вид, что никакая серьезная критика демократической системы в принципе невозможна, допустимо лишь обсуждение мелких частностей, тогда как общая концепция знаменует собой «конец истории», поскольку дальнейшее развитие не имеет смысла – «венец творения» достигнут.
Победоносцев выводит «истинное определение парламента»: «учреждение, служащее для удовлетворения личного честолюбия и тщеславия и личных интересов представителей». Базовый принцип парламентаризма «избиратели в самом акте избрания отказываются от всех своих прав в пользу избранного представителя» снабжен едким комментарием: «избиратели являются для него (представителя) стадом - для сбора голосов, и владельцы этих стад подлинно уподобляются богатым кочевникам, для коих стадо составляет капитал, основание могущества и знатности в обществе». «И такая-то комедия выборов, - добавляет Победоносцев, - продолжает до сих пор обманывать человечество и считаться учреждением, венчающим государственное здание». Что тут скажешь по прошествии более чем века? Продолжает!
Как выясняется, и политтехнологии не особенно изменились. «Когда предводитель партии с сильною волей соединяет еще и дар красноречия, - он выступает в своей первой роли на открытую сцену перед целым светом. Если же у него нет этого дара, он стоит, подобно режиссеру, за кулисами и направляет оттуда весь ход парламентского представления, распределяя роли, выпуская ораторов, которые говорят за него, употребляя в дело по усмотрению - более тонкие, но нерешительные умы своей партии: они за него думают». Методика использования наемной интеллигенции как на ладони. Наше время внесло лишь небольшое дополнение: теперь «режиссер» может быть многостаночником, направляя действия сразу нескольких партий.
Не остались без внимания и «профессиональные болезни» демократической системы. Одна из них - национализм, который «в наше время можно назвать пробным камнем, на котором обнаруживается лживость и непрактичность парламентского правления. Примечательно, что начало национальности выступило вперед и стало движущею и раздражающею силой в ходе событий именно с того времени, как пришло в соприкосновение с новейшими формами демократии». Как в воду глядел! А вот еще из того же цикла воспоминаний о будущем: «...каждым отдельным племенем, принадлежащем к составу разноплеменного государства, овладевает страстное чувство нетерпимости к государственному учреждению, соединяющему его в общий строй с другими племенами, и желание иметь свое самостоятельное управление, со своею, нередко мнимою, культурой. И это происходит не с теми только племенами, которые имели свою историю и, в прошедшем своем, отдельную политическую жизнь и культуру, но и с теми, которые никогда не жили особой политической жизнью».
Наследие Константина Петровича Победоносцева внушительно. Но не количеством печатных листов, а наоборот краткостью и точностью его статей, детальным разбором самых животрепещущих тем и проблем. И все-таки к Победоносцеву не прислушались. Он был заклеймен реакционером и мракобесом. Доморощенный думский парламентаризм и «партийное строительство» всех и вся - от эсдеков до кадетов - внесли свою далеко не скромную лепту в развал Российской Империи, окончившийся катастрофическим семнадцатым годом.
Однако история - учитель добросовестный. Не желающим усваивать ее уроки она никогда не ленится преподать их вновь. Мыслящая Россия вновь штудирует работы Победоносцева, удивляясь схожести века XXI с двумя прошедшими. Даже названия статей будто сошли с современных газетных передовиц: «Новая демократия» - и у нас она новая (опять!), «Болезни нашего времени» - они все те же. «Печать» — такая же, как и была, а «гуси» существовали и при обер-прокурорах. «Власть и начальство» - и эта тема более чем актуальна – «сколько ни живет человечество, не перестает страдать то от власти, то от безвластия». А Победоносцева пока проходят в школе не по его сочинениям, а по Блоку:
«Победоносцев над Россией Простер совиные крыла...»

Максим Брусиловский
Сергей Моисеев

Архив газеты "Русь ТРиединая", Харьков, 2011