Пётр Александрович Румянцев-Задунайский - один из наиболее славных полководцев в истории России. Не раз ему удавалось одерживать верх над сильнейшей армией того времени - прусской; с его победами над турками связаны взлёт Российской империи накануне Наполеоновских войн и прорыв к Чёрному морю и Дунаю. Вместе с тем Румянцев проявил себя и как изворотливый политик: много лет он был правителем Малороссии, умело сглаживая противоречия и способствуя расцвету этого благословенного края.
Ему удалось сделать то, что и сейчас кажется невозможным превратить Малороссию из рассадника смут в опору трона. Думается, что в скором времени его опыт будет востребован. Поэтому мы решили ознакомить читателя с его опытом и опубликовать статью предоставленную нам автором книги «Фельдмаршал Румянцев» Арсением Замостьяновым.

К чему же стремился и чего достиг фельдмаршал П. А. Румянцев?

Предыстория
Начнем с предыстории, без которой суть будет непонятной.
Летом 1764 года, засидевшись в Петербурге и его окрестностях, Румянцев с радостью отбыл к берегам Балтийского моря по служебной необходимости.

К тому времени он уже был прославленным полководцем, не раз побеждавшим лучшую в мире армию – прусскую. Но после падения Петра III его положение при дворе стало зыбким. Румянцев считался выдвиженцем покойной императрицы Елизаветы Петровны и любимцем недолго процарствовавшего Петра III, который доверил полководцу поход на Данию – во имя Голштинских интересов. Поход не состоялся, императора быстро низложили, а недоверие Екатерины и ее «орлов» к Румянцеву продолжалось долго.
Чего ждал Румянцев в Петербурге той осенью? Конечно, нового назначения. Но с назначением императрица почему-то не спешила. Причина ее промедления открылась вскоре: она уже приготовила для Петра Александровича службишку по способностям. 10 ноября вышел именной указ Сенату о возрождении Малороссийской коллегии. Ее когда-то учредил Петр Великий, но проработала коллегия всего лишь пять лет, и в 1727-м году ее упразднили. Нашлись другие рычаги управления Малороссией. Екатерина решила не просто возвратиться к петровской задумке: она планировала замирение очагов бунта и окончательное превращение Малороссии во внутрироссийское географическое понятие. К тому же было принято во внимание, что те края в случае войны с Турцией должны будут граничить с театром военных действий.
Держать Румянцева в Петербурге смысла не имело, а скромная резиденция в Глухове раскрывала перед ним огромные возможности. Есть легенда: после смерти Румянцева в его бумагах нашли несколько секретных документов – в одном из них Екатерина предлагала ему гетманскую булаву. Румянцев предусмотрительно отказался от такой привилегии: он и так станет правителем Украины, но без атрибутов символической самостийности. А вот К. Г. Разумовский, помня о своих заслугах во дни борьбы против Петра III, обратился к Екатерине с просьбой ввести наследственное гетманство. Разумеется, такая монаршья милость закрепила бы его власть. Но Екатерина стремилась к обратному: к упразднению гетманства. И Румянцев угадал ее намерения, да и не грезил о булаве, другое дело – фельдмаршальский жезл.
Поссорить великороссов и малороссов, русских и украинцев не раз пытались и честолюбцы, и геополитические противники, и обстоятельства. Во времена Ломоносова на политический климат в казачьих краях воздействовали и поляки, и турки, и крымские татары. Проявлялись и межрелигиозные столкновения – хотя с XVII века Православная церковь, с помощью Государства Российского, уверенно отвоевывала позиции. На православное братство опирался и Румянцев – а как иначе? Сколько бы бурь не пролетало над славянскими народами – более близких родственников, чем русские, у малороссов нет. И у русских нет никого ближе, чем сыны Украины. И по генетике, и по исторической судьбе, и по церковным традициям, и по культуре.
Есть ли нужда напоминать, что у трех нынешних восточноевропейских народов единый корень – Русь Киевская, Русь Новгородская? Братьев и соседей не выбирают, и поменять судьбу невозможно: в этом убеждались все противники единого русско-украинского государства. Однако в самоубийственном угаре наследники Древней Руси не раз обнажали оружие – и шел брат на брата. К румянцевским временам еще не зарубцевались раны войн XVII века, в которых принимали участие многотысячные армии – и, на радость врагам, малороссы сражались с великороссами. Румянцев не позволял себе и думать о возможном расколе империи: только укрепление, только умиротворение и накопление сил.
У политика в арсенале два вечных оружие: кнут и пряник. Кто заигрывался с нагайкой и забывал об амплуа «доброго следователя» - тех и след простыл, если пуля не догнала. Румянцев управлял Малороссией, как дивизией, разросшейся во все стороны.
Предшественник Румянцева – гетман Кирилл Григорьевич Разумовский, – как-никак был коренным казаком. «Ея Императорского Величества гетман всея Малыя России, обоих сторон Днепра и войск запорозских, действительный камергер, Академии наук президент, лейб-гвардии Измайловского полку подполковник», – так титуловали любимца императрицы Елизаветы Петровны, который в юности, как поговаривали, из волопасов взлетел во графы. В столицах Гетманщины, – в Глухове и Батурине, – он держался с царским размахом. Наладил придворные ритуалы, завел театры. В окружении гетмана все бойчее зазвучала французская речь и замелькала французская мода. Бог весть, откуда находились деньги на это великолепие – по крайней мере, местные крестьяне от этого не стали зажиточнее.
На политику Екатерины в отношении Украины усиленно влиял Григорий Николаевич Теплов – он проехался по Малороссии еще в начале правления Разумовского. Теплов оставил немало записок, посвященных обустройству Малороссии – и они пришлись по нраву новой императрице, ибо не было более яростного борца с самостийщиной, чем Теплов. Фигура занятная, полузабытая, он заслуживает отдельного разговора. Фамилия говорит сама за себя: будущий тайный советник родился в семье истопника. Не аристократ, но мужик, один из выдвиженцев Феофана Прокоповича. Такие, как Теплов, должны были продолжить петровский прорыв империи – но жизнь немилосердно рассеяла ретивых. Проявить себя на государственном поприще сумели немногие – и Григорий Николаевич в первую очередь. Ученый, агроном, наконец, музыкант-любитель, он умел произвести выгодное впечатление на вершителей судеб. Теплов поладил и с Разумовским, всесильным при Елизавете. Гетман всегда тянулся к просвещению, а в Теплове он разглядел чуть ли не идеал выучившегося русского человека.
Недруги, как водится, упрекали Теплова в корыстных устремлениях, даже в половой распущенности, а он служил одновременно просвещению Российскому, империи и собственной выгоде. С Петром III Теплов не поладил, даже угодил под надзор. Сблизился с Орловыми, участвовал в перевороте против нелюбимого монарха. После воцарения Екатерины он, несмотря на низкое происхождение, утвердился в узком кругу наиболее влиятельных советников императрицы – наряду с Никитой Паниным. Малороссийское направление политики Теплов курировал до последних дней, хотя Румянцев и не думал ему подчиняться. Теплов влиял на него через императрицу.
Инструкции, которые Екатерина направила генерал-прокурору Александру Алексеевичу Вяземскому и Румянцеву, были составлены под влиянием Теплова. Капитальная Тепловская записка “О непорядках, которые происходят от злоупотребления прав и обыкновений, грамотами подтвержденных Малороссии” была составлена еще в елизаветинские времена, но Екатерина изучала ее усердно: «Значительное помешательство и непорядок в народе и от того происходит, что козаки, которые особые привилегии имеют от мужиков и особливый труд несут, а именно: отправляют Государеву службу с своих грунтов в походах, а поселение свое имеют по всей Малороссии в посполитых деревнях, как духовных, так и мирских, помещикам принадлежащих. Все Малороссийские города, местечки, села, деревни, слободы и хуторы с пахотными и сенокосными землями, как в лесных, так и в степных полках, не имеют никакого обмежевания; а понеже живут старинными будто займами и фальшивыми по большой части крепостьми, а иные ни займом старинным, ни крепостью, но грабежом и наездом сильный на бессильного; к тому же козаки во всех деревнях, селах, местечках и городах перемешаны с мужиками: то из того последовал различный вред, как собственно самому народу, так и в интересе Вашего Императорского Величества превеликий ущерб: 1.) Помещики Малороссийские, живущие по большой части ни у каких дел, по своим хуторам, или деревням, праздно, в том главное упражнение имеют, что за леса, за тростники, за степи, за мельницы, за подтопы плотин, друг на друга наезды делают вооруженною рукою, и из того рождаются многие смертоубийства. 2.) Вступивши в процесс, волочатся лет по десяти и двадцати в разорение дому своему, судьям в несказанную корысть, а главному суду по апелляциям в бесконечное обременение ябедническими процессами, и сие есть собственное их разорение. 3.) Ущерб Вашего Императорского Величества интереса есть главный тот, что козаки живут в великом непорядке, яко разбросанные по разным местам от своего сотника, и находящиеся в руках у разных помещиков, яко крестьяне…». И далее в том же духе – практично и сердито.
Екатерина начала воплощать программу Теплова. Указ об упразднении гетманского достоинства вышел 21 ноября 1764 года. Разумовский – не имевший армейского опыта – в утешение получил чин генерал-фельдмаршала, которого и Румянцев в то время не имел. Но он стал человеком прошлого – и, подобно другим видным другие елизаветинцам, надолго отбыл в Европу, хотя умер все-таки на родине, в Батурине.
В любой империи хватает геополитических противоречий, унифицировать все области обширного государства непросто. Но Екатерина упрямо стремилась к немецкому порядку… Как относиться к малороссам? Народ православный, несомненно, родственный русскому, с общими историческими корнями. Раздробленность и татарский напор некогда прервали общую судьбу росских славянских племен. Екатерина неплохо знала историю Киевской Руси, даже пьесу написала о легендарном Рюрике – первом нашем князе. Весьма примечательная пьеса! Императрица ощущала необходимость в государствообразующей мифологии. Не она первая, не она последняя. Но немногие монархи находили время на создание историософских концепций или – тем паче – мистерий.
" Сии провинции, также Смоленскую, надлежит легчайшими способами привести к тому, чтоб они обрусели и перестали бы глядеть, как волки в лесу. К тому приступ весьма легкий, если разумные люди избраны будут в тех провинциях; когда же в Малороссии гетмана не будет, то должно стараться, чтоб и имя гетмана исчезло, не токмо б персона какая была произведена", - писала Екатерина генерал-прокурору Вяземскому. Схожие инструкции (весьма подробные и обстоятельные) получил и Румянцев.
«Наставление, данное графу Петру Румянцеву, при назначении его Малороссийским генерал-губернатором» предписывало следующее: «Прежде всего должны знать порученную вам губернию по всем положениям ее околичностям и для того иметь верную карту в такой подробности, чтоб полки, города, местечки, села, деревни, хутора, отхожие и монастыри, пустыни, заводы и всякие, какие бы ни были селения, также реки, озера, болота, леса, пашенные земли, степи, проезжие дороги и как прилежащие внутренние рубежи с великороссийскими и новороссийскими губерниями, как государственная граница с Польшею и Турецкою областью в ней обозначены были. Сверх такой генеральной карты всей малороссийской губернии, надобно вам иметь разные специальные... Из таких карт, планов и чертежей составляемая книга может скоро сделана быть...».
Предписывалось обратить особое внимание на «великое тамошней земли плодородие, а напротив того о прямом устроении оной общее земледельцев нерадение заслуживает також особого примечания вашего. Трудом своим полагают земледельцы уже изобильным награждением, когда могут только от одного лета до другого прибавиться нужным содержанием своим и временно удовольствовать алчбу свою к пьянству; большая же часть помещиков, по пропорции почти равным последуя праздности нерадения правилам, и не пользуются, как бы надобно было, плодородными землями своими и многими другими благорастворенного климата тамошнего преимуществами... разные продукты употребить в обращение как внутреннего, так и заграничного торгу...». За этими словами чувствуется политическая хватка, очевидна и сложность задачи, и конфликтный характер ее выполнения.
Румянцев стал президентом Малороссийской коллегии, располагавшейся в Глухове и заодно был назначен Малороссийским генерал-губернатором. После упразднения гетманства это была главная должность в тех краях. А последним гетманом так и остался вплоть до ХХ века непосредственный предшественник Румянцева по управлению Малороссией – Разумовский.
В пространных наставительных рассуждениях особо подчеркивалась своекорыстная роль пресловутой малороссийской старшины, которая старалась разжечь ненависть к империи (а то и попросту к русским) среди простого люда. «И как та ненависть особливо примечается в старшинах тамошних, – подчеркивала императрица, – кои, опасаясь видеть когда-нибудь пределы беззаконному и корыстолюбивому их своевольству, более вперяют оную в простой народ, стращая его сперва нечувствительностью, а со временем и совершенною утратою прав их и вольности, то нет сомнения, чтоб они при настоящей правления их перемене тем паче не усугубили тайно коварство свое, что пресечение прежних беспорядков и установление лучших учреждений не будет согласовываться с их прихотями и собственною корыстию».
Наставления не пропали даром. Румянцеву придется долго взвешивать на аптечных весах качества и повадки разных социальных слоев Малороссии. Он обживал, познавал эти края. Впрочем, генерал всегда чувствовал себя в Малороссии своим человеком – даже местное певучее наречие любил и знал. Во-первых, он не стал устранять всех сотрудников Разумовского – со многими даже наладил добрые отношения. Во-вторых, показал себя защитником экономических малороссийских привилегий – и быстро снискал уважение общества.
Весной 1765 года Румянцев с основательным багажом прибыл в Малороссию – и тут же принялся объезжать вверенные ему области. Практические соображения и наблюдения он изложил в "Записке о усмотренных в Малой России недостатках, о исправлении которых в Малороссийской коллегии трактовать должно". Что представляла из себя Малороссия в 1764-м году? Она мало чем напоминала привычную современную Украину. Твердых границ не было. Казачество – некогда воинственное – переживало не лучшие дни. Деревня не процветала, хотя, пожалуй, и не отставала от губерний срединной России. Румянцев недурно знал Украину, любил этот край, но ненавидел главный местный недостаток – разболтанность.
В первые полтора года малороссийской службы Румянцев действовал активно, оживлял местное чиновничество свежими идеями. После первой поездки по краю предложил коллегии произвести генеральную опись Малороссии. Цель этого предприятия – увеличение податей в казну, разграничение казаков и крестьян, определение имущественного состояния малороссийских подданных империи. Заботилась Екатерина и о закрепощении малороссийских крестьян. Она строго наказывала Румянцеву бороться с крестьянскими переходами. Малороссийские старшины должны были стать полноценными крепостниками. Беглых наказывали, но призывали вернуться к хозяевам, обещая прощение. Крестьянские волнения не прекращались до кончины Румянцева, продолжились и при новых правителях Малороссии. Несколько раз для тушения социальных пожаров пришлось применять армию.
А опись шла своим чередом – год за годом. Ревизоры отправились по городам с писарями и солдатами. Переписывали не только людей, но и имущество – вплоть до свиней. Опись содержала сведения и о болезнях, и о распространении ремесел, о пожарной безопасности, о нищих. Начиналось все резво, но в результате работа затянулась на несколько лет и прервалась с началом Турецкой войны, в 1768-м. К этому времени румянцевские ревизоры успели описать около 3 500 населенных пунктов.
Когда опись только начиналась – полководец уже определил первую проблему местного казачества и крестьянства: пьянство. В нем – корень бедности и отсталости, не говоря уж о разболтанности. Ежедневно сталкивался правитель Малороссии с казацким вопросом. Загадочное происхождение запорожских казаков порождает немало фантастических легенд. До Румянцева русские полководцы относились к казакам опасливо, а то и пренебрежительно. Считалось, что они не способны воевать по правилам – и догматиков это ставило в тупик. Румянцев к правилам относился без лишнего почтения, выработал собственное мнение о роли кавалерии в современной войне – и практика показала, что именно казаки могут стать решающей силой, например, для разведывательных операций.
Превратившись в империю, Россия нуждалась в логичной светской идеологии: Церковь уже не исчерпывала общественную потребность в нематериальной мотивации. Проблемы накапливались десятилетиями, по принципу «При Петра – прореха, при Екатерине – дыра». И неудивительно, что в екатерининские годы зародилось сразу несколько идеологических проектов. И будущая Украина оказалась на перекрестке всех геополитических схем. Двадцать лет Румянцев был хозяином земли Малороссийской – дольше, чем Владимир Щербицкий возглавлял Компартию Украины. После первой екатерининской русско-турецкой войны он станет фельдмаршалом и богачом. Авторитет Румянцева тогда вознесся до небес.
Даже известный теоретик украинского национализма Михайло Грушевский признавал, что украинская старшина в большинстве своем удовольствовалась предоставленными ей сословными правами и выгодами и примирилась с утратою автономии. Румянцев привил малороссам служебные амбиции имперского масштаба. Мудрец, остроумец, все знавший о человеческих слабостях, Румянцев играл на шляхетском честолюбии как на балалайке. Конечно, помогала и громкая полководческая слава. В политических делах Петр Александрович не был столь энергичен, как на поле брани. Частенько относился к обязанностям по-фамусовски, барственно и равнодушно. Его куда сильнее волновали философские вопросы, таящиеся в книгах, чем хозяйственные неурядицы и вечные тяжбы помещиков... Постарев, Румянцев окончательно отгородился от головоломной суеты. Много читал и размышлял, выглядел заправским мудрецом. При этом почти все вокруг уважали его.
Главное – он умел ладить с людьми, в том числе и с женами влиятельных господ. Многим нравилась обходительность Румянцева – радушного, учтивого хозяина. Частенько он дипломатически заболевал. Но спеси не допускал, со всеми держался с аристократической простотой, которая во все времена редка и ценится на вес золота. О приступах меланхолии и мизантропии знали только родственники полководца. Он не ужился с женами, годами не общался с сыновьями, держался с ними как скупой рыцарь. Столь строгое воспитание оказалось действенным: поколение сыновей фельдмаршала не посрамило род Румянцевых. Конечно, во всех начинаниях помогала и громкая полководческая слава. Он жил-поживал на проценты с Ларги и Кагула. Даже отпетые наглецы не решались беспокоить фельдмаршала житейскими мелочами: понимали, что он причастен к делам истинно славным.
А под боком у малороссийского правителя в суицидальном припадке демократии маялось некогда могущественное польское государство. С удовлетворением полководец наблюдал за тем, как некогда опасный соперник России превращался в больного человека Европы. Речь Посполитая впала в зависимость от России. Разумеется, гордых поляков это не устраивало – и в стране бурлили революционные настроения. Движение Тадеуша Костюшко было попыткой революции не против монархического строя, но против внутренней слабости королевства и, конечно, против грозного восточного соседа. Удивительно: Петр Александрович вроде бы олицетворял уничтожение малороссийской самостийности! Но украинские националисты вспоминают его незлым тихим словом… Знать, века не развеяли чар его обаяния. Да и возникла среди малороссов благодарное чувство по отношению к знаменитому герою, который полюбил Украину и не покинул ее. Румянцев добился, чтобы к малороссйской шляхте в Петербурге относились как к дворянам. До этого их ведь и в Кадетский корпус не принимали... Эта мера была полезной для всех: способные, талантливые малороссы отныне служили России. А Россия их за это награждала – в имперских масштабах. Как-никак, страна великих возможностей!
А скольким малороссам – честолюбцам и служакам, – Румянцев помог в карьере! Самый известный из выдвиженцев Румянцева – будущий граф и даже князь Безбородко, крупнейший дипломат и администратор, влиятельнейший «екатерининский орел», не утративший первостепенных позиций и при Павле I. Малороссом был и любимец фельдмаршала, Петр Васильевич Завадовский – сын казацкого старшины. К Румянцеву он всю жизнь относился с сыновней благодарностью, был его гентом при дворе Екатерины. Карьера Завадовского блистательна: он побывал фаворитом императрицы и долгие годы возглавлял большими просветительскими проектами. При Александре Первом он заслуженно стал первым министром Просвещения империи.
Когда в 1782-м году на Малороссию были распространены обычные порядки Российской империи в смысле административного управления – никто и не охнул. Казачьи полки были переформированы в регулярные – и без серьезных эксцессов. Как будто Румянцев загипнотизировал потенциальных бунтарей. Или доказал большинству, что совместное существование выгоднее? Вот так, по мнению историка Ульянова, Малороссия «из рассадника смут превратилась в опору трона». В Ташани Румянцев выстроил себе внушительный дворец, в котором, однако, жил скромно. Удил рыбку и философствовал. Замаливал грехи и страдал от недомоганий. Так прошли закатные годы полководца, десятилетиями не покидавшего надолго пределов Малороссии.
Когда-нибудь на Украине еще появятся памятник Румянцеву – и никто не свергнет его с пьедестала.