Восточная Галиция. Первая Мировая война. В 1914 году в австрийском Лемберге (нынешнем городе Львове) жил одинокий больной старик. Уже громыхали пушки, громыхали победные речи с призывом громить врага — и никто не замечал, как тихо угасает «поэт от Бога», талантливый публицист и просто яркий и незаурядный человек — Иван Яковлевич Франко.
Впрочем, нет — сказать «никто» будет несправедливо. В одном из номеров харьковской газеты «Южный край» в октябре 1914 года была опубликована короткая отчаянная заметка под названием «Без хлеба».

Её автором была известный педагог и общественный деятель Христина Алчевская. Она не обращалась к сторонникам какой-то политической партии, не обличала и не агитировала, она просто с ужасом писала «Писатель этот наполовину парализован и беспомощен.
Старший сын его убит на войне, остальные сражаются. Следовало бы харьковскому университету прийти на помощь своему почётному члену, столько давшему света нашему краю. Он — голодает».
Кто-то скажет — что же здесь странного? Алчевская поступила так, как любой порядочный человек бы поступил. Дети талантливейшего литератора на фронте, он сам умирает от нужды и голода, конечно же, надо помочь.
Грустной иронией здесь является только то, что призыв этот раздался с противоположной стороны тогдашнего фронта. Дети голодавшего классика сражались и умирали в рядах австро-венгерской армии, которая вела в Карпатах жестокие бои именно с российскими войсками. Нам постоянно твердят о том, что в Российской империи угнетение украинцев достигало неслыханных масштабов, и все прогрессивные люди с надеждой смотрели на «Пьемонт» — австрийскую Галичину. Там существовали «настоящие украинские организации», газеты и т.д. Там же, кстати, в самом начале войны был создан «Союз освобождения Украины» — группа мало кому ведомых прежде политических деятелей, разродившихся серией шумных прокламаций якобы от имени «надднепрянских украинцев».
Их вульгарно-самодовольный тон, злобная ненависть ко всему русскому сейчас едва ли могут кого-то удивить -– насмотрелись. Как и восхваления Германии -– кто платит деньги, как говорится...
Непонятно другое -- и в этом крае украинского благоденствия престарелому украинскому поэту позволили голодать в какой-то конуре? А призыв к помощи прозвучал в конечном итоге из «тюрьмы народов»? Кстати, именно в этой «тюрьме» её критик Франко был удостоен званием «почётного профессора Харьковского императорского университета». А это вопрос, который стоит рассмотреть отдельно.
Наверняка каждый, у кого есть за плечами опыт политических дискуссий, замечал особенность мировосприятия «національно-свідомих» сограждан — всё, что идёт с Востока, из России — всегда инфернально, несвободно, бесчеловечно. Всё, что идёт с Запада — априори хорошо, это культура, цивилизация, гуманность. Ну и сама Украина, соответственно, чем западнее — тем более «настоящая».
Этот простенький политический вектор задаётся сейчас младшему поколению еще в школах, он тиражируется в заказных «исторических» работах, программах политических партий, заявлениях политиков, включая уходящего в историю Виктора Ющенко. Помните его «веду мой народ домой, в Европу, туда, где всегда царили свобода и права человека…»? Куда мы в итоге пришли — тема для отдельного разговора. Но стереотип этот среди части нашего общества, к сожалению, удалось укоренить.
Формат статьи не позволяет подробно проанализировать все проявления, тем более — причины этого ментального комплекса. Но определённые замечания напрашиваются сами собой. Упомянутый «Комитет освобождения Украины», с его сочетанием русофобии и германофильства, напрочь игнорировал не только немецкую идею «тотальной войны» (привет фельдмаршалу Людендорфу) и газовую атаку под Ипром — он игнорировал и безжалостный террор австрийских властей против населения Галичины и Буковины. Да что там игнорировал — массовые аресты за действительное или только мнимое «русофильство», линчевания, погромы русскоязычных читалень и изданий (а такие там тогда были) проходили под откровенное улюлюканье «патриотических» газетёнок.
Их ничуть не смущали выросшие под боком первые европейские концлагеря — Талергоф, Терезин, Тешельдорф. Здесь они не видели никакого противоречия ни с «культурой», ни с «освобождением», которое собирались нести на Восток. И не так уж странно, что в итоге они «проглядели» тихо угасавшего в безвестности и нужде поэта, поэта, ими же некогда поднятого на щит.
Иван Яковлевич Франко, как человек с ясным и критическим умом, был вообще крайне неудобен для самых разных политических партий и властей.
Когда он порвал с русофилами, которых поддерживал в юности, когда провозгласил идею самостоятельного развития украинского языка, стал критиком российской политики — обрадованные «сознательные украинцы» сделали его своим знаменем.
Но вскоре оказалось, что мелкое политиканство, убогий местечковый этнонационализм неприятны Франко немногим меньше, чем российское самодержавие (австрийскую бюрократию взамен российской он тоже не желал воспевать).
Позже местные «національно-свідомі» с досадой обнаружили, что русская культура как таковая почему-то не вызывает у Ивана Яковлевича их священной ярости. Он с интересом читал русскую литературу, переписывался с российскими учёными, участвовал в издании словаря Брокгауза-Эфрона, написав статью «Южнорусская литература». Мало того — Франко даже написал отзыв на работу своего соратника Михайла Павлыка, где подверг критике идею оторвать Украину от России «как можно скорее, любой ценой». Статью не напечатали, но, очевидно, запомнили — Христина Алчевская писала, что осенью 1914-го Франко оказался «покинут друзьями-галичанами», то есть бывшими политическими попутчиками.
Эпилог Иван Франко скончался в 1916 году. Он не увидел, как окопавшиеся на Галичине и в Вене в 1917 году «патриоты» начали устанавливать свои порядки на Надднепрянской Украине, быстро превратившись в пародию на самих себя. Не узнал, как ими оказались буквально выброшены на улицу многие заслуженные деятели украинской культуры — среди прочих редактор «Киевской старины» Владимир Науменко, известный историк Николай Василенко.
Не узнал, как еще один выдающийся украинский литератор Иван Нечуй-Левицкий умер от голода в киевской богадельне, так и не дождавшись ни гроша помощи от Центральной Рады. Не увидел, как по киевским улицам бродили разряженные под казаков «языковые патрули», проверяя, все ли сняли русскоязычные вывески.
И не услышал, что, по тогдашним словам Винниченко «маси вже не можуть чути без ворожості слово «Україна» — закономерный итог деятельности горе-патриотов, пытавшихся выдать свой зашоренный ксенофобский национализм как «борьбу за свободу и культуру».
Но мы сейчас помним и знаем это всё. И знаем, что культура и свобода — это ни Запад или Восток, это состояние души человека, несовместимое с идеологической нетерпимостью, националистическими комплексами, политически-мотивированным бессердечием. Именно в этой плоскости лежит борьба между варварством и культурой. Сейчас это всё актуально, к сожалению, ничуть не меньше чем той грозной осенью 1914-го года.

Евгений Кривочуприн, историк, г. Харьков Исторические и архивные материалы для статьи предоставлены Харьковской областной историко-культурной общественной организации Российских Соотечественников «Память Державы»

Архив газеты "Русь Триединая", Харьков, 2010