Печать
Просмотров: 429

867675687978675645.jpgСтихи "Царского гусляра" поэта-монархиста Сергея Сергеевича Бехтеева сегодня становятся все более популярными. Однако биография поэта, офицера, общественного деятеля, являвшегося одной из ярких, и в то же время малоизученных фигур русской эмиграции практически неизвестна.
История рода Бехтеевых восходит к середине XV века. Среди его пращуров стольники, стряпчие, воеводы русских царей, верой и правдой служивших на протяжении веков трону и государству Российскому. Предки Бехтеева на протяжении 400 лет владели землями в Орловской губернии. Родовое имение Липовка неоднократно посещал митрополит Воронежский Святитель Тихон Задонский, друживший с прадедом поэта. Дед и отец поэта закончили Петербуржский морской корпус, служили на флоте. Все старшие сыновья в роду при рождении получали имя в честь небесного покровителя семьи -- преподобного Сергия Радонежского.


Сергей, родившийся 7 апреля 1879 г. в родовом имении, в детстве был исцелен от тяжелого недуга известным на всю Россию святым праведным отцом Иоанном Кронштадтским. Восемь братьев и сестер будущего поэта воспитывались в атмосфере христианских добродетелей, любви к Отечеству, преданности долгу и чести на примере своих предков и ближайших родственников Бехтеевых, Жемчужниковых, Хвостовых.
Сам он в 1897 году поступил в знаменитый Царскосельский лицей, который в свое время закончили А.С.Пушкин и многие знаменитые деятели Российской Империи. Здесь он начал писать стихи. В 1903 году вышел первый сборник его стихов, посвященный вдовствующей Императрице Марии Федоровне. В этом же году он поступил служить в элитный Кавалергардский полк, шефом которого являлась Императрица Мария Федоровна.
После тяжелого увечья, полученного на учениях, Сергей Сергеевич вынужден был закончить военную карьеру и выйти в отставку. Свои силы он направил государственному служению на своей родине в Ельце, являлся гласным уездного и губернского земства, земским начальником. Как и его отец, скончавшийся в 1911 году, занимался аграрными вопросами. Вместе с младшим братом Алексеем, членом городской управы г. Орла, участвовал в общественной и политической жизни Орловской губернии.
В 1914 году, несмотря на свое увечье (в результате неправильно сросшихся костей одна нога стала короче другой), он ушел добровольцем на Первую мировую войну. В составе Кавалергардского полка участвовал в боях, получил ранения в голову и грудь. Попал в Царскосельский лазарет, где простыми сестрами милосердия в тот момент служили Императрица Александра Федоровна, ее старшие дочери Ольга и Татьяна. Вместе с ними за ранеными ухаживала родная сестра поэта, фрейлина Императрицы Зинаида Сергеевна Толстая.
Февраль 1917 года потряс и повлиял на слой и круг людей, преданных присяге и престолу, к которым относился С.С.Бехтеев. Под влиянием этих событий он вновь берется за перо и бумагу, но не из праздной цели тщеславия и поэтических изысков. Стихи становятся для него формой выражения своего отношения к происходящему, которое порой невозможно было выразить словами. Уже на третий день "бескровной" русской революции в Орле он написал первое стихотворение после 14-летнего поэтического молчания.
О пророческих мотивах в творчестве белого русского поэта-воина Сергея Бехтеева Сегодня все отчетливее начинают постигаться скорбные события 1917 года -- самого «черного» и самого трагического года во всей истории России. Поистине, то было время, когда, казалось бы, все помрачились в своем рассудке. «Вси уклонишася, вкупе неключими быша…» и Святую Белую Русь «понесло розно» в бездну мрака и крови. Всеобщее массовое беснование народов Российской Империи вылилось в умопомрачительное карнавальное сатанинское шествие под бравурные марши новых «свобод и прав». Все праздновали тогда свое освобождение: рабочие от фабрикантов, крестьяне от помещиков, солдаты от власти офицерства и строгостей военного устава Страна наводнилась грабежами и разбоями. Матерная брань, по свидетельству очевидцев тех лет, слышаться стала повсеместно. Причем ругались не просто постыдными словами, но и хулили святыни, дерзко посягали на божественное и сокровенное.
И все это происходило на фоне какой-то маниакальной эйфории, охватившей все слои общества.
Даже священноначалие РПЦ сразу же при известии об отречении Государя Николая II ликовало в своем большинстве, ибо считало, что обрело свободу от стеснявшей ее веками Царской деспотии. Вот, к примеру, два красноречивых отрывка из наиболее типичных по форме и смыслу многочисленных речей и документов марта 1917 года, из коих можно было бы и ныне без труда собрать и множество томов:
«Двести лет Православная Церковь пребывала в рабстве. Теперь даруется ей свобода.
Боже, какой простор! Но вот птица, долго томившаяся в клетке, когда ее откроют, со страхом смотрит на необъятное пространство; она не уверена в своих силах и в раздумье садится, около порога дверец. Так чувствуем себя в настоящий момент и мы, когда революция дала нам свободу от цезарепапизма…» (Из речи архиепископа Новгородского и Старорусского Арсения(Стадницкого) на первом заседании Св. Синода при Временном правительстве 4 марта 1917 г.); «Тихо, мирно, почти молчаливо совершилось давно жданное, всеми желаемое. И вот ярко засияла над нами заря свободы, равенства, братства. Сыны свободной России!
Крепко верьте Временному Правительству нашему, оно с Божьей всесильной помощью доведет так славно начатое дело до желанного конца на славу, долгоденствие и процветание России» (Из послания духовенства Черниговской Епархии).
Воистину, «вси уклонившися, вкупе…»!. И лишь считанные единицы, у которых Господь в те страшные дни не отнял разум, восприняли события марта 1917 года, как роковые для России, узрев в произошедшем не только общенациональную страшную трагедию, но и лютую катастрофу вселенского масштаба.
Молодой поэт Сергей Сергеевич Бехтеев (1879 -1954) еще не имел в то время, кроме почетной принадлежности к древним служивым дворянским родам, ни имени, ни широкой известности, ни звания. Но Господом уже тогда было предначертано, чтобы, не только осмысленно и верно воспринимал события революции, но и исключительно точно оценивал их последствия, предвосхищал будущие времена и с пророческой точностью своим емким пушкинским слогом возвещал о грядущих судьбах Отчизны.
Россия знавала многих поэтов не только пламенно любивших свою Родину-Мать, но и даже обладавших некими пророческими предчувствиями (вспомним хотя бы юного Лермонтова с его пронзительно точным видением трагического «черного года» России:

 

Настанет год, России черный год,
Когда царей корона упадет;
Забудет чернь к ним прежнюю любовь,
И пища многих будет смерть и кровь;
Когда детей, когда невинных жен
Низвергнутый не защитит закон…

Внимательно прочитывая стихотворения Сергея Сергеевича Бехтеева, которые, к сожалению, с таким большим опозданием и великими трудами лишь совсем недавно начали пробивать себе дорогу к читателю, мы ясно осознаем, что вся поэзия Бехтеева буквально соткана и дышит пророческими проникновениями и удивительными непостижимыми для логики прозрениями. Вчитываясь в его поэтические шедевры, невольно испытываешь одновременно чувства удивления и восхищения, преклоняясь не только пред чудным, несомненно, подлинным Божьим поэтическим даром, но и пред поразительной ситуационной точностью политических оценок, даваемых поэтом, причем, оценок не только первых смутных революционных лет, но и последующих за ними, вплоть до свершившихся совсем еще недавних событий…
Вместе с тем, пророчества поэта не сопоставимы с предсказаниями, к примеру, тайновидца монаха Авеля или центуриями Нострадамуса. Они совсем из иной оперы, имеют свой особый смысл и звучание, и истекают не из неведомо откуда явленного дара свыше, но, прежде всего, из самых глубин души, где пламенеет великая любовь к Богу, Царю и России. И, может быть, именно поэтому особенно дороги нам сегодня эти трепетно-проникновенные, хотя и столь трагические по тональности, звучания. Пусть порою внешне и не столь изысканны в техническом плане бехтеевские стихи, но дарованы они нам ныне, несомненно, Самим Промыслом, открывшим эту дивную поэзию в точно предназначенное для нее время, именно для нашего укрепления и назидания, во дни поистине последние, апостасийные, скудные на подвиги, молитву и подвижничество. Да и сама вера ныне существенно повреждена, а честность и благородство повсеместно осмеяны, как пережитки прошлого. Царелюбивый же дух в народе, прерванный 70 летним богоборческим рабством, лишь только начинает разгораться из малых искр возрождаемой отеческой веры предков…
Уже на третий день «бескровной русской революции» (февральской) Сергей Бехтеев пишет стихотворение «Николай II». По некоторым свидетельствам (например, г-жи Чавчавадзе, при встрече ее с Бехтеевым после отъезда из России) в Московской Чрезвычайке все заключенные из уст в уста передавали эти стихи, заучив наизусть, несмотря на то, что опубликовать в стране подобное в то время уже было невозможно. Это пронзительный крик души молодого поэта. Стихотворение написано предельно сжатым, но страстным и пламенным слогом. Просто сочинить от ума подобное обыкновенный смертный, поверьте, не в состоянии. Ибо это произведение имеет особое воздействие на душу не только через глубокий смысл и откровения, но и сакрально-мистические механизмы, недоступные научному объяснению. По сути, оно из разряда производных того феномена, про который несколькими годами позже сам поэт напишет следующее:

Я Божий гнев, я Божий пламень,
Небесной истины скрижаль,
Моя душа тверда, как камень,
И мой язык остер, как сталь.
Сербия 1924 «Сын грома».

И действительно, в «Николае II» чеканные рифмы поэта несут в себе не только мощный пафос обличения в измене, обращенного ко всему русскому народу, но и огненной мощи глаголы, не столько предвещающие, но словно бы реально ощутимого при самом чтении небесного гнева Божьего:

В те дни, когда мы все так низко пали,
Везде мне грезится священный Образ Твой,
С глазами, полными божественной печали,
С лицом, исполненным небесной добротой.
Тебя жалеть я не могу, не смею:
Ты для меня –- по–прежнему Велик!
Перед тобой, мой Царь. Я вновь благоговею,
И больно мне глядеть на твой Державный Лик.
Слепой народ, обманутый лжецами,
За чистоту души твоей святой
Тебя клеймил постыдными словами
И казни требовал над кем же… над Тобой!

Далее идет удивительное поэтическое сопоставление русской трагедии с Голгофской драмой. То есть еще более чем за год до убийства Государя Николая ИИ Бехтеев пророчески возвещает о грядущей русской Голгофе, прозревая не только будущее убиение Царя, но и Его Христоподобный подвиг. По сути дела поэт не только дерзает (первым из современников!), но и решительно проводит некую прямую параллель событий евангельских и российских.
Итак, поэт Сергей Бехтеев, осененный и ведомый духовным благодатным божественным прозрением уже в то время (всего через 3 дня после насильственного отречения Государя!), сравнивает жертву Царя с Христовой жертвой, вспоминая известные библейские события пыток и распятия Спасителя:

И Царь был осужден на пытки рабской казни,
Над Божеством глумился весь народ…

Увидеть в тех событиях, на фоне всеобщей радости и ликования свободами обманутого народа христоподобность подвига Царя-мученика, конечно же, возможно было только носителю особых дарований.
Поэт гневно клеймит цареотступничество русского народа, предвещая за сей грех страшную «кару неба»:

Я верю в день священного возмездья!
Клятвопреступники, вас кара неба ждет!
Вас уличат в предательстве созвездья,
Над вами Солнце правды не взойдет;
И камни возопят от вашего злодейства.

И далее, не менее страшные пророчества о будущем возмездии за грехи революционной крамолы:

Свобода лживая не даст покоя вам.
Зальете вы страну кровавыми ручьями
И пламя побежит по Вашим городам

Совершенно отчетливо звучит здесь же и тема о грядущей гражданской войне:
Не будет мира вам в блудилище разврата,
Не будет клеветам и зависти конца;
Восстанет буйный брат на страждущего брата
И меч поднимет сын на старого отца…

В этом стихотворении (также первым из современников Государя Императора!) Бехтеев совершенно недвусмысленно рисует образ Государя Николая II, как святого Царя.
В других своих произведениях Бехтеев задолго до канонического прославления и причисления к лику святых именует святыми не только Царственных Мучеников, но и отца Иоанна Кронштадского. Совершенно точно ставит акценты в характеристиках русских Императоров Павла I, Александра II, Александра III.
Поэт твердо уверен в возрождении святой православной веры на русской, опоганенной и взятой в рабство большевиками земле. Прозревая будущее, поэт предсказывает, что на месте сожжения Царя Николая II с Семьей и верными слугами будет воздвигнут «Победоносный Божий храм».
Ряд употребляемых ныне словосочетаний и понятий, лишь совсем недавно начавших переосмысляться, по праву принадлежат именно Бехтееву. Я имею ввиду, прежде всего, уже упомянутые выше и столь часто употребляемые ныне слова «Русская Голгофа». Еще в 1920 году Бехтеев пишет на данную тему стихотворение « Русская Голгофа». Позднее он употребляет и иные близкие по смыслу поэтические образы: «Голгофа Царского страданья», «Царский крест»(1938).
Особого внимания заслуживают стихи Бехтеева, отосланные в октябре и декабре 1917 года через графиню А.В.Гендрикову в Тобольск и адресованные непосредственно Царственным страдальцам. (Стихотворения: «Молитва», «Россия», «Святая ночь», «Боже, Царя сохрани», «Верноподданным»). Ныне известно, что при чтении стихотворения «Святая ночь» Государь «невольно прослезился», а поэту была высказана в устной форме и передана Высочайшая благодарность.
В одном из переданных Государю стихов -- «Молитве», поэт, по сути, опять таки пророчески указывает и исход царской драмы, прямо называя положение узников «преддверием могилы».

И у преддверия могилы,
Вдохни в уста твоих рабов
Нечеловеческие силы
Молиться кротко за врагов!

Текст молитвы был целиком переписан рукой Великой Княгини Ольги, что послужило к ошибочному указанию авторства данного стихотворения (эта ошибка, заключающаяся в утверждении, что В.К Ольга является автором «Молитвы» фигурировала, кстати, в целом ряде книг, посвященных Екатеринбургской трагедии достаточно долго, и продолжалось сие вплоть до 80-90 г.г 20 века, когда наконец имя Бехтеева стало в России наконец известным для специалистов и почитателей Святой Царской Семьи).
Свою верность, неугасимую любовь к Государю и Его августейшей Семье поэт и пламенный патриот России сохранил на всю свою жизнь. Эта верность запечатлена не только в стихах, но и в самой жизни белого поэта-пророка. Еще в 1921 году, в одном из своих самых пронзительных стихотворений, читать которое без содроганий и слез невозможно и поныне, набатным гимном звучат следующие пророческие строки:

Пройдут века, ночные тени
Разгонит светлая заря,
И мы склонимся на колени
К ногам Державного Царя.
Забудет Русь свои печали,
Кровавых распрей времена;
Но сохранят веков скрижали
Святых Страдальцев Имена.
(«Цареубийцы»)

Поэт твердо верит в грядущее возрождение России, которое, по его мнению, произойдет через отрезвление русского народа от дурмана революций, прозрения от «красных бельм», слияния белой и красных армий в единую -- Русскую Армию, а также через всенародное покаяние в грехе цареубийства:

Кайся, Русь многострадальная,
Кайся, скорбная, печальная,
В преступленьях и грехах.
Кайся, сирая, убогая,
Вольнодумная, безбогая,
Обагренная в кровях.
Кайся, кайся, посрамленная,
Целым миром осужденная
За разбой своих сынов.
Кайся Церковь осквернившая,
Бога в ярости хулившая,
Кайся в клятвопреступлении.
Кайся в зверском убиении
Царской праведной Семьи!...

Большинство его стихов лишено скептицизма и уныния, с которыми у нас долгое время ассоциировалась эмигрантская поэзия. В то же время Сергей Сергеевич Бехтеев конкретен в своих оценках, многие его строки актуальны и по сей день, касающиеся будущего своей Родины, которую он видит независимой, национально-самобытной, православной страной в стихах: "Образок", "Она жива, великая Россия", "Русской молодежи", "Утро России", "Грядущее".
Поэт скончался 4 мая 1954 года в Ницце и был похоронен на русском православном кладбище "Кокад". Надпись на его надгробии гласит:
"Сергей Сергеевич Бехтеев
7.04.1879 - 4.05.1954
Лицеист 59 выпуска Императорского Александровского лицея
Царский поэт
Офицер Белой армии. Корнет".

Владимир Невярович

Архив газеты "Русь Триединая", Харьков, 2009