Я — в образе горы, и это мой портрет, Природа, выраженная искусством Арчимбольдо.
Произведения Джузеппе Арчимбольдо (1527-1593), родившегося в Милане, но в период творческой зрелости жившего в Вене, в высшей степени оригинальны.
При взгляде на его картины (а их сохранилось всего десять — в музеях Вены и Праги) современного зрителя поражает странность образов Арчимбольдо. Картина «Лето»: женское лицо, написанное маслом, но как будто составленное из колосьев, фруктов и овощей. «Зима»: лицо старика. На нем явственно видны засохшие ветви и стволы деревьев. «Автопортрет»: скала, возвышающаяся над водной гладью, постепенно переходящая в мужское лицо...
Что это? Игра воображения на досуге? Стремление щегольнуть живописным мастерством в точности передачи элементов природы?
Мастерство действительно впечатляет даже при сравнении с первоклассными работами других художников. Но секрет воздействия живописи Арчимбольдо не только в этом. В его образах отразились идеи передовых ученых XVI века.

Картину «Зима» можно рассматривать как своеобразную иллюстрацию к изречениям прославленного врача и естествоиспытателя Парацельса (1493-1541): «Дерево — то же тело. Его кора подобна коже, ветви — волосам. Оно благоухает цветами и плодами и, подобно человеку, способно слышать, видеть, ощущать».
Когда смотришь на «Автопортрет» Арчимбольдо, вспоминается высказывание Джордано Бруно (1548—1600), сравнивавшего скалы, озера, реки с органами человека.
В картине «Садовник» (символическом портрете императора «Священной Римской империи» Рудольфа II, который пригласил художника из Милана в Вену на должность придворного живописца) нашли отражение интересы, царившие тогда при Венском дворе. Рудольф II любил все необычайное. Его коллекция редкостей считалась лучшей в Европе. («Вазы в виде животных и драконов, отделанные золотом и эмалью, музыкальные автоматы, мозаики из перьев колибри, астролябии, квадранты, корень мандрагоры», — описывал эту коллекцию современник). Считают, что в картине «Садовник» заключен некий тайный смысл: каждый из плодов, составляющих лицо императора, зашифрован, он аллегория каких-то индивидуальных черт императора. Но ключ к этому старинному шифру утрачен.
Цикл картин Арчимбольдо «Стихии» — «Огонь», «Земля», «Вода», «Воздух» — отображает аристотелевы представления о строении материи. Вот что писал по этому поводу Агриппа Неттесгеймский (1456-1535): «Имеются всего четыре стихии, или элемента, то есть четыре основания всех телесных вещей. Огонь, земля, вода и воздух. Из них образуется все, но... не путем простого смешения, а путем соединения и преобразования, и обратно. Из четырех стихий образуются четыре группы совершенных тел: камни, металлы, растения и животные».
Картины Джузеппе Арчимбольдо породили бесчисленных подражателей. Появились сотни так называемых арчимбольдесок. Умелые и неумелые стилизаторы, не поняв идей, заложенных в картинах Арчимбольдо, заимствовали лишь его внешние приемы. Арчимбольдески уже в XVII веке наводнили Италию, Францию, Голландию и другие страны Европы. Но они — в отличие от картин самого Арчимбольдо — так и остались фокусами и давно забыты.
Леонид Дьяков

Архив газеты "Тайны века", Харьков, 2004