Сегодня военные учёные называют поразительную цифру: на 65 процентов боеспособность частей зависит от психофизического состояния солдата и только 35 процентов приходится на обеспеченность техникой и другие факторы. Всё вышесказанное показывает принципиальную важность психологической подготовки человека к бою.
Человечество за свою долгую историю перепробовало множество методов преодоления чувства страха, возникающего у большинства людей перед боем и сопровождающего многих из них в процессе схватки. Например, прусский король Фридрих Второй заявлял, что «солдат должен бояться палки фельдфебеля больше, чем вражеской пули»! На языке науки его рекомендация означает выработку привычки действовать нужным образом независимо от того, что творится в душе.
В некоторых культурах использовались трансовые методики, наркотические или медитативные.
Но у трансовых технологий есть серьёзный недостаток. Человек в трансе действует как биоробот по заранее заданной программе, и если программа оказывается не адекватной складывающейся ситуации, он терпит поражение, так как не может приспособиться и что-либо придумать. На практике это выглядит так. Вооружённый мечом воин храбро бросается на человека с ружьём и получает пулю. Второй воин с мечом видит всё это и ёще более храбро бросается на человека с ружьём и получает вторую пулю. В них не был заложен алгоритм действия против огнестрельного оружия.
Главным инструментом воспитания является среда, в которой живет человек, и с которой он себя идентифицирует. Трудно ожидать волевых качеств от юноши, выросшего в чрезмерно мягких условиях. Но, и он может стать настоящим солдатом, в хорошем воинском коллективе.
Известно, что важнейшим упражнением для развития волевых качеств является преодоление трудностей.
Воля заставляет начальника сосредоточить своё внимание на своём боевом участке, командовать, управлять, ободрять ослабевших духом. Воля заставляет высшего начальника думать о главном, отметая мелочи, стремиться к победе, минуя препятствия. Чем выше военное образование начальника, чем больше он понимает обстановку, тем яснее работают его мысли и тем легче ему направить их к победе. В этом великое значение воли, её развития в себе, ибо воля родит храбрость. Волевой человек легче будет храбрым.
Подготовка на сознательном уровне может дать многое, но не всё. Очень трудно в обыденном режиме работы психики преодолевается страх смерти, ещё сложнее получить доступ к резервным возможностям организма. Всё это достигается при переводе организма и, соответственно, психики в особые режимы работы, одним из которых является воодушевление.
Воодушевление — это такое состояние человека в экстремальной ситуации, когда он действует, не думая о себе.
В любых даже самых тяжелых условиях 12-25% людей сохраняют самообладание, правильно оценивают обстановку, чётко и решительно действуют в соответствии с ситуацией. Эти люди, испытавшие ужас при осознании катастрофичности происходящего, думали не о собственном выживании, а об ответственности за необходимость исправления случившегося и сохранении жизни окружающих. Именно эта «сверхмысль» в сознании и определяла соответствующие действия, выполнявшиеся чётко и целенаправленно. Как только «сверхмысль» заменялась паническим страхом и незнанием, что конкретно делать, наступала потеря самообладания, и развивались различные психогенные расстройства. Большинство людей (примерно 50-70%) при экстремальных ситуациях в первые мгновения оказываются «ошеломлёнными» и малоактивными».
Воодушевление не только помогает человеку преодолеть страх и адекватно действовать в бою, но и даёт доступ к резервным возможностям организма.
Воодушевление может возникать как по внутренней мотивации, так и по внешней. Внутренним мотивом являются высшие, духовные чувства. Чувства можно разделить на физические (низшие) и духовные (высшие), эмоции.
Духовные чувства вызываются отвлеченными представлениями. Каждое чувство или дает приятное ощущение, возбуждает, воодушевляет, поднимает дух, заставляя все органы тела повышенно работать... «он от радости не чуял ног под собою...», «в воодушевлении работы он не видел времени...» или, наоборот, угнетает «тело становится тяжелым, ноги обмякают, слух и зрение притупляются», «душа уходит в пятки», «небо, кажется с овчинку». К высоким чувствам отнесем:
- религиозное чувство,
- чувство патриотизма: ту любовь к отечеству и народную гордость, о которой так красноречиво взывал сто лет тому назад к русскому обществу Николай Михайлович Карамзин, — чувство солидарности (мундира), локтя, стрежня, — уверенность в своих силах, обучении, подготовке, вооружении, вера в начальника, спокойная уверенность в своих людях, что они не выдадут, — моральное чувство долга, совести, как результат воспитания в семье, школе и воинской части.
Этим чувствам противоборствуют, их побеждая иногда, отрицательные чувства: материализм, выливающийся в крайний эгоизм, шкурничество, чувство самосохранения и страха, пораженчество и трусость.
Далеко не все люди способны действовать в экстремальной ситуации, опираясь только на внутренние силы, многим необходимо внешнее побуждающее воздействие.
Внешним мотиватором воодушевления для человека, например, во время стихийного бедствия может быть, «общий порыв» окружающих его людей, направленный на чье-то спасение. Для солдата главным источником воодушевления являются действия командира. Ярким образцом военноначальника, умевшего воодушевить своих солдат является Александр Суворов. Генералиссимус действовал на солдат не только командами, но самим фактом своего присутствия на поле боя! И действовал он всякий раз по-разному, не по шаблону.
«Это было под Гольнау. Русские ударили на неприятеля очень стремительно.
Однако пруссаки — народ стойкий. Они не только выдержали натиск русских и отбили его, но даже обратили в беспорядочное бегство русских гусар и конногренадер...
Сражение казалось проигранным, когда перед бегущими явился Суворов.
— Стой! Куда это вы? — закричал он, — Не видите разве: я с вами!
Слова очень простые. Скажи их кто-либо другой, солдаты не обратили бы на них внимания, но тут говорил Суворов! Беглецы остановились.
— Стой! Равняйся! Налево кругом! Марш! — скомандовал Александр Васильевич.
И по его команде эти бежавшие с поля битвы люди стали как вкопанные, построились, словно на параде, повернулись и как львы кинулись на врагов...
Это нападение было столь неожиданно, что пруссаки смешались и бежали с поля битвы... Два батальона прусской пехоты, фуражиры и пушки были трофеями этой победы...»
«Как шел Суворов, видно из того, что всего на пятые сутки он был уже в двенадцати верстах от гетмана, совершив в это время переход в двести верст с лишком...
— Где гетман? — спрашивал он у захваченных «языков».
— В Столовичах! — говорили все они.
Больше он ничем не интересовался. Зато его офицеры подробно расспрашивали пленных о количестве неприятеля.
Суворов же, бегая по рядам своих отдыхавших солдат, кричал им:
— Чудо-богатыри! Отдыхайте! Ложись, где стоишь... Через два часа большая радость будет, пойдем бить Огинского... У него наши в плену. Постоим за своих! Не отдадим их врагу! Мы — русские: с нами Бог!
— Ваше превосходительство, осведомлены ли вы в том, что у гетмана четыре тысячи людей с лишком налицо да еще артиллерия...
— Только и всего? — представляется удивленным Александр Васильевич. — Я думал - больше, а тут и по пяти на брата не придется... Слышите, молодцы, — обращается он к солдатам, — всего только по пятку, а мы бы и с десятком каждый за милую душу управились... Одно «ура» — враг уже наполовину побежден, а там бей, коли, руби, не давай опомниться! Гони — доканчивай! Из пятка двое убегут, трое насядут. Одного заколи, другого застрели, третьему штыком карачун, а если четвертый вернется — прикладом его. Вот и все: победа — слава!
По рядам солдат, словно искра электрическая пробегает. Они забывают, что у них только одно ружье, но с этим ружьем — это они ясно слышат — у них есть четыре способа бороться с неприятелем, а что касается русского «ура», так разве не видали они, как враги показывали тыл, едва только заслышав его...»
«Все резервы были уже введены в бой... Французы готовили последний удар.
Было три часа пополудни. Жара стояла невыносимая. Солнце так и жгло с безоблачного неба. Истомленным солдатам не хватало воздуху.
На поле битвы вдруг воцарилась грозная мертвая тишина.
Французские войска строились в боевой порядок, чтобы нанести последний удар; союзники медленно отодвигались назад...
Вдруг они встрепенулись. Откуда-то издали до их слуха донесся странный шум. Это не был гром пушек, это был какой-то гул, все равно как от равномерных ударов чем-то не особенно тяжелым по каменистому грунту...
Гул все ближе и ближе... Показались целые облака пыли... Над ними словно лес какой...
И вдруг сквозь этот гул, так неожиданно нарушивший тишину, раздается хриплое:
— Кукареку! Кукареку! Кукареку!..
Что только сделалось с измученными людьми, когда они услышали это кукареканье!..
— Суворов!.. Кукарекует! — с быстротой молнии пронеслось по рядам. — Здесь он, здесь! Ура! Квох, квох, квох!
И, даже не дожидаясь команды начальников, недавно еще эти совершенно обессиленные бесконечной битвой люди кинулись вперед на неприятеля...
Что только должны были подумать французы!.. Это «ура», куриное квохтанье, неожиданный переход в наступление вместо бегства, в котором были уверены все в рядах неприятеля, смутили его...
Положение вдруг, словно по мановению ока изменилось...» 
А.И. Красницкий «Русский чудо-вождь: граф Суворов-Рымникский, Князь Италийский, его жизнь и подвиги».
Но почему солдаты безгранично доверяли своему полководцу?
«Побеждай противника сначала мыслью, потом делом», – было основным профессиональным кредо Суворова.
А вот «проклятую немогузнайку» он терпеть не мог! На любой вопрос воин должен найти ответ, считал Александр Васильевич. Проявить смекалку, находчивость, сообразительность – что угодно, но дать четкий и ясный ответ. Причем немедленно.
– Сколько звезд на небе? – как-то спросил Суворов у встречного солдата.
Тот остановился, посмотрел на вечерний небосклон.
– Постойте, сейчас посчитаю. Раз, два, три…
– Смотри не ошибись, – напутствовал его улыбкой полководец.
В другой раз тот же вопрос он задал офицеру и получил мгновенный ответ:
– Столько, сколько ни один дурак не сможет задать вопросов.
Александр Васильевич поначалу рассердился, но, поразмыслив, рассмеялся и велел наградить находчивого остряка. В противном же случае: «За немогузнайку офицеру арест, а штаб-офицеру от старшего штаб-офицера арест квартирный».
«Если кто теряется от одного слова, то на что же он будет годен при неожиданной неприятельской атаке?» – объяснял причину жестких мер великий полководец.
Человека надо учить тому, что ему может понадобиться в бою, и делать это в условиях, максимально приближённых к боевым. Воодушевление не поможет солдату, не умеющему пользоваться вверенной ему боевой техникой.
Большинство людей воспринимают драку через призму спортивной идеологии, т.е. как некую форму спарринга. А для спорта воодушевление — вещь редкая. В результате человек дерется как бы в ответ. Его толкнули, он толкнул, ударили, он ударил. В такой драке, как в спорте, побеждает сильнейший.
Ситуация меняется, когда у дерущегося человека появляется высокий мотив: если он дерется за свою честь, за близких людей, за справедливость, из чувств патриотизма, религиозных чувств. Такой мотив воодушевляет, человек становится воином, драка превращается в бой, в войну до победы, у него появляется доступ к резервам организма, а у врагов страх за свое здоровье и жизнь. В такой драке побеждает уже не тот, у кого масса больше, а тот, у кого сильнее мотив, воля к победе. Неукротимость с некоторой долей безумия внушает гораздо больший страх, чем накачанные мускулы. Как сделать так, чтобы бойцу было доступно такое воинское состояние как воодушевление? Есть только один способ — это воспитание и самовоспитание высоких моральных качеств и религиозности. О том, как воспитывать, писал В.А. Сухомлинский: «Ум воспитывается умом, совесть совестью, преданность Родине — действенным служением Родине». Особенно надо подчеркнуть значение религиозности: «Какое же средство помочь человеку превозмочь все эти ужасы войны и заставить его через них и, невзирая на них, идти к победе?
Научить человека победить смерть — самое лучшее средство сделать его равнодушным к страху. Ибо выше всего именно страх смерти, страх неизвестности по ту сторону бытия. Человек цепляется за жизнь, потому что он не знает смерти. Всего неизвестного человек боится. Но, если человек уверует в то, что его мыслящее и чувствующее «я» со смертью не погибнет. Эта вера поддержит дух в минуты смертельной опасности и даст мужество смело умереть. Тогда чего же бояться на войне, если я не боюсь смерти? Ран, увечья? Но все это преходящее, за всем этим не смерть, но новая жизнь.
Жизнь!.. Этим все сказано. Такая вера дает утешение при виде гибели близких, боевых товарищей, тех, с кем жил и служил и кого полюбил больше родных.
В этом громадное значение всякого религиозного воспитания, и в этом ужасное, разлагающее государство и его армию, влияние атеизма и равнодушия к религии...»
Благочестие Александр Суворов считал одним из необходимых качеств воина. А чистую совесть основой мужества. Он воспитывал в офицерах и солдатах страх Божий, любовь к православным властям, Отечеству, учил держаться правды Божией в самых сложных ситуациях, помогал своим подопечным правильно ориентироваться в духовно-религиозных вопросах: «дабы они служили не за страх, а за совесть»
«Солдату надлежит быть здорову, храбру, тверду, решиму, правдиву, благочестиву». Для воинов была обязательная молитва: «Пресвятая Богородице спаси нас. Святителю Отче Николае чудотворче, моли Бога за нас». Полководец настаивал: «Без сей молитвы оружия не обнажай, ружья не заряжай, ничего не начинай». Сам он для солдат был примером.
Иногда объявлял перед сражением пост. Например, началу штурма крепости Измаил, которую турки считали неприступной, предшествовали три дня поста.
Из всего гарнизона Измаила ушел только один человек… 26 тысяч турок было убито, 2 тысячи умерло от ран, 7 тысяч взято в плен. Победителям досталось 575 знамен и 532 пушки, крепостных и полевых.
Измаильский штурм отличался нечеловеческим упорством и яростью турок. Храбрость же русских войск дошла как бы до совершенного отрицания чувства самосохранения… Многие из участников штурма потом говорили, что, глядя при дневном свете и в спокойном состоянии духа на те места, по которым они взбирались и спускались в ночной темноте, они содрогались и не хотели верить глазам своим…
Ни одну баталию Суворов не начинал без молебна. Испытанием его твердости веры было сражение на Кинбурнской косе. 14 октября 1787 г., в день Покрова Пресвятой Богородицы, турки высадились на берег, чтобы овладеть крепостью Кинбурн, которую защищали войска под командованием Суворова. Он с офицерами был на праздничной службе в храме. Ему дважды докладывали о приближении турецких солдат, которые были уже на Кинбурнской косе. Однако Суворов отстоял обедню до конца, веря в покровительство Царицы Небесной. И победа в трудном бою была одержана! Суворов в благодарность Богу и Матери Божией построил храм Покрова Пресвятой Богородицы.
Патриотизм Александра Васильевича был проникнут глубоким религиозным сознанием. Отечество наше Александр Суворов называл Домом Богородицы: «Умирай за Дом Богородицы, за Матушку, за Пресветлейший дом. Церковь Бога молит. Кто остался жив, тому честь и слава!» (Наука побеждать»). В Итальянском походе предстояло воевать с французской армией. Суворов рассматривал эту войну как борьбу христианских государств с носителями атеизма. «Италия должна быть освобождена от ига безбожия и французов: всякий честный офицер должен жертвовать собою для этой цели...» — писал он в апреле 1799 г. генералу австрийской армии М. Меласу.
Бескорыстие, щедрость, религиозность, добродушие, простота в обращении привлекали к Суворову все сердца.
По Суворову, «побеждает тот, кто меньше себя жалеет».
Он не жалел себя ни в учении, ни в бою. Его профессиональные знания поражали коллег, а оценки и прогнозы международной военно-политической обстановки, вместе со стратегическими планами ближайшей войны, помещавшиеся на двух-трех страница, были предельно точны и глубоки.
«Победа есть не роскошь, а первейшая необходимость».
Слова «отступление», «поражение», «оборона» были запрещены к употреблению в суворовских войсках. В место них: «ничего – кроме наступательного», «кто отважен и смело идет прямо на неприятеля, тот одержал уже половину победы». В то же время – никакого бахвальства смелостью и пренебрежения к врагу.
«…я проливал кровь ручьями. Содрогаюсь. Но люблю моего ближнего. Во всю жизнь мою никого не сделал несчастным. Ни одного приговора на смертную казнь не подписал. Ни одно насекомое не погибло от руки моей…»
«Весьма щадить жен, детей и обывателей…», «безоружных, женщин и детей не трогать», «не обижай обывателя: он тебя поит и кормит», «солдат не разбойник», – пожалуй, самые распространенные суворовские приказы и наставления.
Но в отношении настоящих врагов он не питал сентиментальных иллюзий:
«Человек, любящий своих ближних, человек, ненавидящий войну, должен добить врага, чтобы вслед за одной войной не началась другая».
Испытания сыпались на полководца по нарастающей, задачи усложнялись, вершиной полководческой деятельности Суворова был Альпийский поход. Гениальному полководцу пришлось решить, казалось бы, не решаемую задачу. В Муотатале армию Суворова настигла страшная весть: Римский-Корсаков разгромлен, Готце убит, Массена взял Цюрих. Поход на Швиц потерял смысл. Из охотника Суворов, который уже считал себя победителем, превратился в преследуемого. В монастыре собрался военный совет.
Теперь идти нам вперед, на Швиц, невозможно, – говорил Суворов. – У Массена (французского генерала, разбившего Римского-Корсакова. – Д.И.) свыше 60 тысяч человек, у нас нет полных 20 тысяч; идти назад – стыд… Это означало бы отступать… а русские… и я… никогда не отступали. Мы окружены горами. У нас осталось мало сухарей, 
а меньше того – боевых и артиллерийских снарядов. Мы будем окружены врагом сильным, возгордившимся победою… победою, устроенной коварною изменою.
Помощи теперь нам ждать не от кого; одна надежда на Бога, другая – на величайшую храбрость и на высочайшее самоотвержение войск, нами предводимых. Это одно остается нам. Нам предстоят труды величайшие, небывалые в мире: мы на краю пропасти.
Но мы русские. С нами Бог. Спасите, спасите честь и достояние России и ее самодержавца отца нашего государя императора!.. Спасите сына его, великого князя Константина Павловича, залог царской милости к нам и доверенности! – с последними словами полководец пал к ногам Константина Павловича – младшего сына Павла I.
За всех отвечал старший после Суворова генерал Вилим Христофорович Дерфельден:
– Отец Александр Васильевич! Мы видим и теперь знаем, что нам предстоит; но ведь ты знаешь, знаешь, отец, ратников, преданных тебе душою, безотчетно любящих тебя; верь нам! Клянемся тебе перед Богом за себя и за всех, что бы ни встретилось, в нас ты, отец, не увидишь ни гнусной, незнакомой русскому трусости, ни ропота. Пусть сто вражьих тысяч станут перед нами, пусть горы эти втрое, вдесятеро представят нам препон – мы будем победителями того и другого; все перенесем и не посрамим русского оружия; а если падем, то умрем со славою!.. Веди, куда думаешь; делай, что знаешь: мы твои, отец!.. Мы русские!
Тут же хором раздался клич: «Клянемся!» Суворов слушал, закрыв глаза, а когда открыл их, полные слез, произнес:
– Надеюсь… рад!.. Помилуй Бог… мы русские!.. Благодарю, спасибо! Разобьем врага, и победа над коварством… будет победа!.. – и, не теряя времени, начал раздавать указания к наступлению.
«У меня происходило необычайное, никогда не бывавшее волнение в крови, – делится Багратион своими ощущениями. – Меня трясла от темени до ножных ногтей какая-то могучая сила; я был в каком-то незнакомом мне положении, в состоянии восторженном – в таком, что если бы явилась тьма тьмущая врагов или тартар с подземными духами злобы предстали передо мной, я готов бы был с ним сразиться… То же было и со всеми, тут бывшими… Мы вышли… с восторженным чувством, с самоотвержением, силой воли и духа: победить или умереть, но умереть со славой – закрыть знамена наших полков телами нашими… И сделали все по совести, по духу, как русские… Сделали все, что только было в нашей силе…»
Французы потерпели сокрушительное поражение. По разным данным, они потеряли от 3 до 7 тысяч убитыми, 1200 попали в плен.
Россия – это не Европа и не Азия. Каждому русскому, считающего себя воином, необходимо изучать и как можно лучше знать свою собственную воинскую культуру. И конечно же практическое и теоретическое наследие Генералиссимуса Суворова. Великий военно-патриотический и духовно-нравственный опыт прославленного полководца сконцентрирован в его «Науке побеждать». По глубине мысли, образности языка, выразительности слога «Наука побеждать», не имеет себе равных в мировой военной литературе.
Никакие семинары и психотренинги не могут решить проблему психологической подготовки человека к бою. Они, конечно, дают полезные знания, но самое главное — это воспитание религиозности и высоких моральных качеств. Без изменения состояния сознания обойтись можно, а вот без любви к родине, без понятия о чести — нет.
Сергей Моисеев
председатель ХООО "Русь Триединая"
Доклад прочитан на Суворовских чтениях в Москве 18.10.2020
КОНФЕРЕНЦИЯ, ПОСВЯЩЁННАЯ ПАМЯТИ И ТВОРЧЕСКОМУ НАСЛЕДИЮ А.В. СУВОРОВА 18.10.2020