10 февраля 1943 года…
1943 год для воюющего советского народа начался победой под Сталинградом. Руководство страны спланировало несколько наступательных операций на флангах Сталинграда, в котором ещё сидели окружённые дивизии 6-й армии во главе с Паулюсом.

Войска Воронежского фронта под командованием генерал-полковника Ф. И. Голикова, а вместе с ними и 3-я танковая армия, которая в феврале войдёт в наш родной город, в январе приняли участие в двух операциях. С 12 – 14 января началась Острогожско-Россошанская операция. Итогом её стало окружение и уничтожение 15 пехотных дивизий врага в г. Острогожск. Ещё не была до конца уничтожена эта группировка, как начинается новая операция – Воронежско-Касторненская, которая началась 24 января. И уже 27 января захлопнулся новый котёл, в который попал южный фланг 2-й немецкой армии. Только небольшой части армии удалось вырваться из окружения на запад. 38-я армия Воронежского фронта занимается уничтожением этой группировки до 5 февраля, а командование Воронежского фронта уже планирует новую операцию – Белгородско-Харьковскую. К этому времени немецкий фронт на 500-километровой полосе взломан, очаги сопротивления противника наши войска обходят, окружают и рвутся дальше на запад. Немцы, оказавшись в окружении, с боями отступают. Нередко они сами оказываются в тылу наших подразделений. Советские войска несут большие потери, которые они восполняют за счёт местного населения. Новобранцы необучены, необмундированы, и, как правило, невооружены. Это были так называемые «чернопиджачники». С таким личным составом части наступают дальше, но только враг оказывает сколько-нибудь серьёзное сопротивление, и наши войска опять несут тяжёлые потери, доходящие почти до 100 % личного состава. Снабжение войск довольно условное – тыловые базы в 200 – 300 километрах. Группы солдат нередко оказываются просто брошенными в заснеженной степи без связи и снабжения. Потери от обморожения, голода и тифа превышают боевые потери.
Белгородско-Харьковская операция планировалась таким образом, чтобы полосы наступления армий Воронежского фронта с продвижением к Харькову сужались. Это должно было привести к тому, что боевые порядки наших войск к моменту штурма города максимально уплотнятся, и город будет взят при нашем численном превосходстве. Фланги штурмовой группы с юга прикрывал 7-й гвардейский кавалерийский корпус, а с юга – 40-я армия. Южнее Воронежского фронта действовал Юго-Западный фронт, войска которого наступали на Павлоград и Красноград. Началась Белгородско-Харьковская операция 2 февраля переходом в наступление 3-й танковой армии. 69-й и 60-й армий, 6-й гвардейского кавалерийского корпуса, а 40-я армия начала наступление с 3 февраля.
Немцы ещё с января пытаются любыми средствами остановить наступление советской армии. Они перебрасывают из Франции несколько пехотных дивизий, высвобождают две дивизии на южном участке, сократив там фронт. Кроме того, из Франции начинает прибывать 2-й танковый корпус СС в составе трёх танково-гренадёрских дивизий, в каждой из которых было по 21 тысяче человек. Это были дивизии СС «Дас Райх», «Адольф Гитлер» и «Мёртвая голова». В состав каждой входило один танковый полк, два танково-гренадёрских полка, полк самоходной артиллерии, два артиллерийских дивизиона – противовоздушный и противотанковый, разведывательный батальон, сапёрный батальон, батальон истребителей танков и батальон связи.
Подходят эти дивизии вразнобой. Для их переброски понадобилось около 200 составов. Но уже 3 февраля начинает своё контрнаступление дивизия СС «Дас Райх» в направлении Белый Колодезь, Великий Бурлук, прямо в стык 3-й танковой и 69-й армий. Эсэсовцев удалось остановить только через 6 суток. Обойденные с флангов, не имея возможности прорваться в тыл наступающим советским армиям, они отходят.
А с 22 января на станции Чугуев начинает разгружаться Дивизия СС «Адольф Гитлер». В городе разместился штаб Эта дивизия получила задачу организовать прочную оборону по правому берегу Северского Донца в полосе от Печенег до Змиёва. В Чугуеве окапывался разведывательный батальон под командованием штурмбанфюрера СС Курта Майера, прославленного ещё в 1941 году своими «подвигами», занявший 12-километровую полосу от Кочетка и вплоть до Эсхара. Вдоль берега немцы устроили цепь опорных пунктов, пространства между ними заминировали. В тылу стояли части, предназначавшиеся для контратак на случай, если наступающие части прорвут первую линию обороны или обойдут опорные пункты. Подступы к реке и даже лёд на ней были заминированы. У них было время подготовиться к встрече советских войск, и они использовали это время рационально, по-немецки.
12-й танковый корпус 3-й танковой армии под командованием генерал-майора Митрофана Ивановича Зиньковича появляется в Коробочкино 5 февраля. В него входили 30 тбр (подполковник Людвиг Иванович Курист), 97 тбр (полковник Иван Тимофеевич Потапов),   106 тбр (подполковник Иван Иванович Красных), 13 мсбр (подполковник Иван Иванович Фесин). Во всём корпусе к этому моменту было 12 танков: четыре танка Т-70, три – Т-60, три КВ, два танка Т-34.
На следующий день 6 февраля танкисты пробуют преодолеть водное препятствие без разведки и с ходу. Это приводит к большим потерям в живой силе и танках. Тогда начинается планомерная подготовка форсирования реки Северский Донец. Но и немцы не сидели сложа руки. Силами разведбата СС была организована контратака на Малиновку, где они организовали оборону. На подступах к Малиновке и завязываются основные бои за Чугуев. 8 февраля осуществляется новая попытка прорыва в направлении на Малиновку. Она тоже была отбита. Дело в том, что при подготовке атаки плохо сработала артиллерийская разведка. Разведчики не смогли изучить немецкую систему огня, и с новой атакой не смогли эффективно сопровождать атакующие пехоту и танки. К тому же у командиров было упорное желание взять узлы обороны немцев в лоб, на обходной манёвр командование фронта времени не давало.
К исходу 9 февраля обстановка на фронте резко изменилась в нашу пользу. 6-й гвардейский кавалерийский корпус в это время, обойдя эсэсовцев с юга, подошёл вплотную к Мерефе. Войска 40-й армии освободили Белгород и двигались на юго-запад. В ночь на 9 февраля отступила на Харьков дивизия СС «Райх», открыв левый фланг эсэсовцам, засевшим в Печенегах и Чугуеве. 69-я армия овладела Волчанском, и собиралась действовать во фланг и тыл дивизии СС «Адольф Гитлер».
В этой остановке командир дивизии получает приказ отойти на рубеж Змиёв, Рогань, оставив свои рубежи обороны. Немцы уходят со своих позиций в ночь с 9 на 10 февраля, а утром 10 советские войска входят в оставленный город без боя, и продолжают преследование эсэсовцев в направлении на Каменную Яругу. Такая вот… история…
Осталось только добавить несколько штрихов, нужных для полного представления, что за бои происходили у Малиновки. Хауптштурмфюрер СС Хайнц Шпрингер в то время командовал 1-й ротой 1-го танково-гренадерского полка, которая оборонялась в Печенегах. Там бои начинаются 4 февраля. Его воспоминания об обороне на р. Северский Донец стали известны работникам музея. Они хорошо показывают характер наших атак и методику её отражения немцами. Советские атаки возобновляются главным образом против позиций, расположенных возле Печенегов. Здесь они смело выступают против дивизии СС «Адольф Гитлер». Послушаем его рассказ:
«Русские появляются перед нашими позициями. Они совершают несколько попыток прорвать их, переходя через замерзший Донец, но им это не удается. Прежде всего, мы обладаем достаточной силой контратаки за нашими очень эшелонированными вглубь позициями; они способны отбросить прорвавшихся русских. Во-вторых, мы располагаем двумя пулеметами (MG 42) на боевую группу (5 – 8 человек, в каждом отделении было три таких группы – от автора), которые мы используем впервые и которые оказывают опустошительное действие. В этот день «папаша Хауссер» (командир полка – от автора) приходит на мой командный пункт, чтобы лично удостовериться в эффективности пулеметов: на льду Донца перед нашими позициями – множество трупов советских солдат. Это результат нашей искусно расположенной оборонительной системы».
То, о чем не рассказал эсэсовский офицер, было уточнено устным свидетельством его подчинённого Хуберта Майера: это отсутствие у советских штурмовых войск достаточного количества личного стрелкового оружия. После того как первые волны солдат, располагавших винтовками, были сметены пулеметами, солдаты последующих волн подбирали оружие погибших, чтобы продолжать бой. Таким образом, советское командование предусмотрело массовое уничтожение своих людей, не считая конечной неудачи этого яростного штурма. Согласно тому же свидетельству, Хайнц Шпрингер был шокирован этой ужасающей бойней. Нет сомнений в том, что под Чугуевом наши действовали по-другому.
Насчёт «чернопиджачников»… Все в Чугуеве знают, а кое-кто и помнит ещё – наших призванных в Чугуеве ребят включили в состав 12-го танкового корпуса. И сразу их отправили под Рогань. В атаку. Где они все и полегли под огнём, возможно, тех же самых пулемётчиков, которые обороняли до этого Чугуев…
Но никогда немцы не вспоминали о том, что наступающие бойцы, попав под пулемётный огонь, залегали или бежали назад. Такая храбрость, возможно, диктовалась желанием выполнить приказ, или, может быть, неумением действовать в такой ситуации. Но главное, это ненависть к немецким фашистам, ведь они были в оккупации, и пережили пренебрежительное и безразличное до убийства отношение немецкого гражданского руководства к украинцам, массовые расстрелы местных жителей. Никто из них не пожалел своей жизни, даже истраченной нашим командованием так бездарно, на уничтожение коричневой чумы. Немецкий нацизм, планировавший убийство 90 % украинцев, должен был быть уничтожен. И все знали это. И понимали, что другого выхода сохранить жизнь своим близким, кроме как отдать свою – не было. В войсках был сильный наступательный порыв и желание быстрее закончить войну.
В начале 1943 года наши войска ещё учились наступать…

Сергей Стафеев