Как одиноко сидит город, некогда многолюдный! Он стал, как вдова... Горько плачет он ночью, и слезы его на ланитах его. Нет у него утешителя из всех любивших его; все друзья его изменили ему, сделались врагами ему - так начинает пророк Иеремия книгу своего "Плача".
В этом "Плаче" соединены два слезных потока - как самого пророка; предостережениям которого не вняли власти царства Иудейского, так и любимого города, который с невиданной в истории мировой словесности силой "голосом молвит человечьим". Что, с другой стороны, в общем-то, и понятно для человека, переживающего за судьбу отечества как за свою собственную.

Кто же он был таков, Иеремия - пророк, отождествлявший себя с Иерусалимом - призванным к величию, но обреченным на позорную гибель? Сын священника из Анафора, пригорода Иерусалима, Иеремия был призван к пророческому служению еще в 15-летнем возрасте и подвизался в этом сладостном, но обременительном призвании целых сорок пять лет, пережив при этом пятерых царей, едва ли не каждому из которых неуемный обитатель приходился, естественно, "не ко двору". Пределы храма иерусалимского были ему тесны, и поэтому веское обличающее слово Иеремии звучало везде - на площадях, в частных домах и даже в царском дворце. Начиная свою проповедь с раннего утра, он тем самым навлекал на себя "поношение и повседневное посмеяние".
От Иеремии отвернулись близкие, а сограждане встречали его насмешками и ненавистью, жадно ожидая, "не споткнется ли он".
Вскоре после восшествия на престол царя Иоакима, правившего в 607-597 годах до Рождества Христова, Иеремия в день устроенного по этому поводу торжества является в храме и громогласно возвещает народу, что Иерусалим будет поражен проклятием и что постигнет участь Силоама ("Если вы не послушаетесь меня, так говорит Господь, то город сей предам на проклятие всем народам земли").
С этого-то дня и началась борьба Иеремии со священниками и лжепророками, которые, естественно, приветствовали лишь умиротворенно-благостные настроения и были отнюдь не расположены выслушивать грозные словеса. Любопытно, что и сам народ, всегда ценивший лишь сиюминутную "стабилизацию" и неблагосклонно относившийся к такого рода "воспоминаниям о будущем", солидаризировался со своими духовными вождями, которые, представив пророка на суд, стали требовать его смерти - точно так же, как впоследствии стали требовать этого их коллеги из того же города, когда народ своим единодушным волеизъявлением выкрикнул свое "распни, распни Его!" в адрес Мессии и Спасителя. Иеремия на суде священников выказал полное равнодушие к собственной участи, требуя лишь одного - прислушаться к гласу Божию, вещающему через; его уста, и соответственно покаяться.
Ходатайством благорасположенных к нему князей Иеремия был, впрочем, помилован... впрочем, до следующей оказии. В тот раз гнев царя Иоакима обрушился на запечатленное чернилами слово пророка: царь собственноручно "писцовым ножичком", отрезал от свитка с пророчествами одну за другой все его строчки... По счастью, и на этот раз Иеремии удалось избегнуть казни - "ножичка", который был бы посильнее "писцового".
Пророку предстояло увидеть исполнение своих пророчеств, в числе которых были осада и падение Иерусалима, свершившееся в 587 году до н. э. Любопытно, что Навуходоносор, завоеватель великого города, оказался более милостив к Иеремии, чем истребленные им князьям и цари Иерусалима: победитель предоставил вдохновенному пророку бесславно павшей столице право выбирать место жительства (или, вернее, принудительно-добровольной ссылки), но участь эмигранта Иеремию не прельстила, ибо он предпочел, как истинный сын отечества, остаться на свое земле, вместе "с униженными и оскорбленными". По преданию, кончина Иеремии была мученической: неуемные иудеи побили его камнями за пророчества об их погибели, а Александр Македонский перенес его тело в свою Александрию, там оно покоится и доныне. По свидетельству апокрифической "Второй книги Маккавеев", Иеремия во время переселения иудеев из захваченного врагами Иерусалима скрыл в одной из пещер горы Хорив святыни Иерусалимского храма, причем, по убеждению современников, пророческое служение Иеремии продолжалось и после его смерти - настолько, что, как уверяет апостол Матвей, даже самого Христа "некоторые считали за Иеремию".