Печать
Просмотров: 1297

olent_1873_default.jpgКапитан французской армии Бюнель летал на воздушном шаре из осажденного немцами Парижа в годы французско-прусской войны. Демонстрировал искусство воздухоплавания в городах Европы. Неполадки на одесском Газовом заводе вынудили воздухоплавателя перенести внимание на Харьков, где так же был газовый завод.
3 октября 1873 г газета «Харьковские губернские ведомости» опубликовала письмо Брюнеля: «Быть может имя мое вам несколько знакомо, так как столичные и варшавские журналы неоднократно говорили о капитане Бюнель, и о совершенных им полетах не аэростате.

Надеюсь, что, и вы также не откажете мне в просвещенном содействии, я имею честь уведомить вас, что на днях прибуду в Харьков, с целью предпринять полет на аэростате «Жюль Фавн», получившим в России такую же популярность, как и в Париже, откуда он совершил свой первый полет 16 октября 1870 года во время осады.»
5 октября Бюнель приехал в Харьков и расположился в гостинице «Гранд-отель». «На днях, — продолжила газета, — пребывает и самый шар. Вероятно, Харьковская публика не откажет отважному аэронавту в своем сочувственном приеме».
В октябре газета объявила, что полет состоится 21 октября, в воскресенье, из сада Шато-де-Флер, «где уже сделаны все приготовления для помещения публики».
Бюнель ничего не скрывал : ни приезд, ни день полета. О его приезде возвестили афиши. Они красовались «на стенах домов, извещали о предстоящем полете — явлении еще никогда не виданным харьковцами». Явление это «... в течении целой недели и было предметом общих разговоров для всех». Более того, 13 октября газета передала приглашение Бюнеля принять участие в полете всех желающих. 18 октября он в той же гостинице выступил «с публичным чтением» о воздухоплавнии, его истории и полетах в дни осады Парижа.
20 октября газета сообщила читателям новые подробности. «Мы слышали, что твердое, неизменное намерение воспользоваться любезным приглашением отважного воздухоплавателя, высказано только со стороны одной харьковской дамы. Пожелаем ей успеха.»
«Намерение участвовать в полете высказали экстраординарный профессор Герм Ив. Легермак с ученой целью, господин Ильенко, скульптор, и господин Андрие, содержатель буфета на железной дороге».
Эти сообщения, афиши, «публичное чтение» взбудоражили город. В день полета, «стечение публики было огромное, несмотря на то, что день был холодный, с ветром и дождем».
Так начинали полет.
Дальнейшие события развертываются уже как детектив или комедия нравов. «Нас просят заявить, — сообщила газета 1 ноября — что в воскресенье 4 ноября в саду Шато-де-Флер будет предпринят второй и последний полет капитана Бюнель. Господин Бюнель сообщил нам фамилии двух его спутников, а именно господина присяжного поверенного Лебедя и господина Беретти». Но 3 ноября газета публикует письмо Бюнеля: «... полет не может состояться из-за чрезмерных требований, заявленных арендатором этого сада в последние минуты, вопреки заключенному предварительному условию... Я постараюсь получить разрешение начальства на отправление шара из другого места в городе, в четверг, 8-го числа сего месяца, если уже мое ходатайство не увенчается успехом, то я вынужден буду или вовсе отказаться от моего предначертания, или отложить исполнение его до будущей весны».
Газета не знает или умалчивает какие силы вступили после этого в игру. Так или иначе, но второй полет не состоялся.
Выполняя обещания, Бюнель приехал в Харьков, где, если верить газете, он оставил на зиму свой шар.
30 апреля газеты называют дату старта — 9 мая. 5 мая извещение повторяют, прибавляя, что он состоится на обширной площади в конце Конторской площади, против газового завода и бывшего Карповского сада. Упоминаются и спутники с указанием только одного лица — господина Караяни. «На время наполнения шара приглашен оркестр военной музыки».
Процесс пошел. 8 мая газета делает еще одно сообщение о полете, называя расположение по городу касс по продаже билетов.
Но вот первое препятствие. Небесный полет 9 мая не состоится по случаю ненастной погоды и переносится на 12 мая.
12 мая вновь ненастная погода и полет переносится на 19 мая.
Между тем Харьков бурлит. Порывистый ветер начал покачивать шар... После нескольких сильных колебаний сорвало канат, которым соединялся газопроводный рукав с шаром, вследствие чего шар мгновенно еще сильнее наклонился по направлению ветра, прислуга (32 человека), занятая перестановкой наполненных песком мешков, служивших балластом ухватилась за сеть шара остальные же, стоящие с подветренной стороны, испугавшись покинули свой пост, шар предоставленный сильному напору ветра моментально высвободился из окружавшей его сети, перевернулся нижним концом вверх и поднявшийся сажен на 25, разорван был восходящим газом на мелкие куски и опустился в мутную речку Лопань.
Гибель шара корреспондент «Одесского вестника» дополнил самой веселой подробностью, которая во всей красе высветила нрав наших соотечественников: «Когда лопнул и лохмотья его упали в реку Лопань несколько лодок с другой стороны реки сейчас же пустились вытаскивать остатки «Жюль Фавн» из воды и по мере того, как их вытаскивали народ рвал эти остатки на куски, с каким-то непонятным остервенением, вероятно в память о неудачно совершившемся полете».
Судя по тому с каким энтузиазмом публика восприняла гибель воздушного шара, можно предположить, что упал он не случайно. Возможно это была хорошо спланированная диверсия, только подумать — сколько высокой материи попусту болтается в воздухе? А так глядишь на польта сгодится.

 

Семен Авербух

архив газеты Тайны века 2003 г