В минувшие столетия на Слобожанщине, как, впрочем, во всем мире, полет и падение метеорита становились такой же сенсацией, как сегодня появление НЛО.
В начале XIX века, по крайней мере, в одном случае падение метеорита всколыхнуло полицию, общественность, ученый мир, и дело дошло до самого слободско-украинского губернатора.
Случилось это на Сумщине, близ села Бобрик. В архивных материалах обстоятельства появления метеорита описаны почти эпически день тогда был ясный, и не видно было ни одного облака, на всем горизонте. Прямо в зените был слышен глухой шум, продолжившийся несколько часов беспрерывно, подобно грому вдали или барабанному бою. Кстати, спустя семь десятилетий, в 1874 году, профессор Брио рассказал в Харьковских губернских ведомостях о падении метеорита близ Белгорода ночью — и тоже нарисовал едва не апокалипсическую картину. Была, писал он, «широкая полоса света, ярко освещающая окружающие предметы и быстро склонившаяся по направлению к востоку. Послышался оглушительный, быстро прекратившийся удар, вслед за которым последовали еще два удара, подобные громовому раскату»... Результатом явился «слетевший с воздуха камень-громовик».
Если белгородский метеорит был кем-то поднят передан в полицию и канул там в безвестность, то у «сумского» сложилась своя любопытная судьба.
Первыми его увидели и подняли местные пастухи. Позднее он оказался у господина генерал-майора и кавалера бывшего в Слободско-Украинской губернии Губернатором, Федора Ивановича Кишенского, а дальше пошло-поехало. Губернатор передал «камень-громовик» в харьковский приказ общественного призрения аптекарю Петру Пискуновскому в нашем городе и сегодня есть Пискуновская улица, а также Пискуновский переулок). От аптекаря метеорит попал к коллежскому советнику Василию Каразину — основателю Харьковского университета. Каразин отдал его «действительному Его Императорского Величества камергеру Николаю Николаевичу Новосильцеву», который приказал передать небесный камень химику Ловицу «для разложения и исследования составных частей его и для сравнения потом с другими такового рода камнями, которые находятся во многих местах Европы и разложением коих занимаются ученые люди».
На том бы и конец истории. Но со временем Пискуновский пожелал вернуть себе метеорит, и колесо завертелось в обратную сторону. Пискуновский известил о своем желании Каразина, тот — Новосильцева. Последний обратился к губернатору Бахтину «Ловиц не кончил еще своих опытов, а посему покорнейше прошу Ваше Превосходительство переговорить с оным аптекарем, не согласится ли он уступить мне его камень за какую-нибудь сумму для окончания нужных над ним исследований. Более того, Новосильцев просит губернатора «принять на себя труд разведать, если можно, в какое время найден оный камень, какие происшествия сопровождали феномен сей, не было ли тогда грому или дождя, ясно ли было небо или покрыто тучами и тому подобное».
Похоже, интерес к метеориту проявил и губернатор. Причем не только как чиновник. В архивном «деле» не хватает документов, поэтому рискну сделать косвенный вывод — губернатор обратился к аптекарю Пискуновскому. Тот, естественно, ответил (а как иначе!), что «всеохотно желал бы уступить камень Его Превосходительству без всякой мне за оный денежной заплаты». Впрочем, лукавя, аптекарь предложил разделить камень, дабы какая-то его часть осталась в университете «по данному от меня обещанию».
На обращение, губернатора откликнулся и Папицын — яркая фигура культурной жизни той поры. Он, ссылаясь на штаб-пекаря Гроднацкого, «примечателя просвещенного и верного», сообщил 7 мая 1804 года об обстоятельствах падения и находки метеорита.
Бюрократия имеет и положительные стороны. Все бумаги этого, казалось бы, незначительного эпизода собраны, пронумерованы, сшиты и остались для нас как «дело по отношению действительного камергера Новосильцева о камне, упадшом с неба и найденном в Харькове». В «деле», судя по сопроводительному документу, было 14 страниц. Осталось восемь, и многое поэтому не ясно. Но и в таком виде перед нами ценное свидетельство — отчасти об интересных людях нашего города. А в более широком плане — убедительное свидетельство субъективности наших представлений о явлениях природы — будь то метеорит начала ХIХ века или НЛО наших дней.

Семен Авербух

архив газеты Тайны века за 2003 г