Еще с ветхозаветных времен известно, что если хочет Бог наказать — народ дает ей плохого пастыря или отнимает разум, но если хочет облагодетельствовать, напротив, дает разумного и наделяет его мудростью. И их высокие нравственные качества превращаются в прочный национальный фундамент на века, и даже тысячелетия. Некоторые последующие строители, возводя стены, замешивают раствор на страстях. Из-за этого часть сооружения рушится. Но сам фундамент остается незыблем, его никто не в силах поколебать, так как покоится он на прочнейшем основании — на камне веры.

XIII век на Руси ознаменовался страшным татарским нашествием и как следсвие общим упадком: экономическим, культурным и духовным. Блаженный митрополит Максим испытал много скорби во время своего архипастырства. Жизнь его была скитальческая: разъезжая по отдаленным епархиям своей паствы, он долго не мог найти себе постоянного места жительства. В Киеве нельзя было жить ему при непрестанных грабежах и насилиях татарских; а переселением на север он опасался оскорбить князей южных, и, сверх того, на севере непрочно было место престола великокняжеского: он был то во Владимире, то в Переяславле, то в Твери. Блаженный первосвятитель проливал теплые молитвы пред Богоматерью об указании ему воли Божией, и всеблагая Матерь страждущих утешила его своим явлением, в котором указала Максиму место успокоения во Владимире. Сюда переселился он в 1299 году и здесь преставился.
Митрополит Максим скончался во Владимире в 1305 году и только один из первосвятителей русских погребен во Владимирском Успенском соборе. Над гробницею его стоит чудотворная икона Божией Матери, называемая Максимовскою, на которой, кроме Богоматери, изображенной во весь рост, представлен в малом виде и сам митрополит Максим, принимающий омофор из рук Пресвятой Богородицы. Эта икона написана по видению блаженного Максима, о чем свидетельствует и надпись на ней.
По кончине его южные князья обратились к Патриарху Константинопольскому с просьбою об учреждении особой митрополии для южных областей Русских. Это поручение возложено было на игумена Ратского монастыря на Волыни Петра, о котором князья (тайно от него самого) писали к Патриарху, чтобы он рукоположил этого игумена на южную митрополию. Между тем явился соперник Петру: некто игумен Геронтий отправился в Царьград просить митрополии Русской лично для себя; но Промысл Божий устроил так, что смиренный Петр получил то, чего напрасно домогался властолюбивый Геронтий. Тот, кто ничего не искал для себя, поставлен в сан первосвятителя всех областей Русских, потому что Геронтий, задержанный бурею, замедлил на дороге, а Патриарх не захотел разделить митрополии.
Великий во святителях, святой митрополит Петр с самой ранней юности был строгим подвижником благочестия. Двенадцати лет вступил он в монастырь и был образцом в исполнении послушаний монастырских и в подвигах молитвы и поста. Удостоенный сана пресвитерского, он начал учиться иконному писанию, потому что находил услаждение всегда взирать на святые изображения Господа Иисуса Христа, Пречистой Его Матери и святых угодников и, взирая на них, возноситься умом к самим изображаемым. Наконец после многолетних иноческих подвигов святой Петр сам основал монастырь на избранном им уединенном месте близ реки Рати, создал в нем церковь во имя Спасителя и, собрав немалое число братий, словом и делом поучал их жизни в Боге. Новое звание открыло в нем новые добродетели: он был кроток в назидании, безгневен в обличении согрешающих, щедр и милостив в призрении убогих; если не имел чего другого, то раздавал требующим свои иконы и отдавал свою власяницу.
Извлеченный из мирной обители на чреду первосвятительства (1308 г.), святой Петр встретил немало огорчений. Он видел татарский набег в Брянске, и сам принужден был искать безопасности в храме, был холодно принят князьями северными, которые не знали его, и, наконец, подвергся клевете, от которой должен был оправдываться на Соборе. Тверской епископ Андрей, сын Герденя, князя Литовского, тайно послал к Патриарху донос, в котором ложно возводил на митрополита какие-то тяжкие вины. Как человек легковерный и честолюбивый, он мог завидовать Петру и, епископствуя в той области, где жил великий князь, мог сам желать для себя митрополичьего престола. Патриарх не поверил обвинению, но для исследования дела прислал одного из своих клириков, требуя оправдания. Созван был Собор в Переяславле-Залесском; прибыли епископы Ростовский и Тверской, знатнейшие игумены и пресвитеры. Из числа князей были Тверские — Димитрий и Александр Михайлович и Московский — Иоанн Данилович. Прочитан был присланный к Патриарху донос; он произвел сильное впечатление на присутствовавших. Чтобы укротить смятение, невинный святитель, подобно святому Григорию Богослову, предложил: «Возлюбленные братия и чада о Христе! Я не лучше пророка Ионы. Если из-за меня такое великое волнение, извергните меня из среды своей». Наконец истина восторжествовала; все пожелали узнать имя клеветника. Когда открылось, что это епископ Андрей, то все обратились против него с укоризною и посрамлением. Один только смиренный святитель Петр принял его под свою защиту и сказал ему слова любви: «Мир тебе, чадо. Не ты сие сотворил, но древний завистник рода человеческого, диавол. Отныне блюдись лжи, а прошедшее да простит тебе Господь».
Между тем, святому Петру готовился новый тяжкий подвиг: он должен был отправиться в Орду, чтобы получить от нового хана Узбека подтверждение прежних грамот, освобождающих духовенство от дани, и чтобы предупредить послов папы, которые могли испросить себе у хана вредные для Православия преимущества в южных областях Руси. Бог благословил путешествие святителя полным успехом, и святой Петр, принятый ханом с великими почестями, получил от него подтверждение всех прежних прав клира.
Устроив таким образом внешние дела Церкви, он тем с большею ревностью заботился о внутреннем ее благосостоянии: объезжал епархии, не стесняясь ни болезнями телесными, ни преклонным возрастом; поучал вверенное ему стадо словом и примером, щедро благотворил бедным и обличал противников истины. К этому времени жизнеописатель святого Петра относит обличение и осуждение еретика Сеита.
Самым важным из дел великого святителя Петра было переселение его в Москву: он положил прочное основание мира и будущего величия России, когда перенес первосвятительскую кафедру из Владимира в Москву и принес с собою новой столице русской благословение Божие.
Там правил князь Иоанн Данилович Калита, который, освободив великое княжение от грабителей внешних и внутренних, восстановил безопасность собственности и личную, был правосуден, набожен, усерден к построению храмов и весьма милостив к нищим; он всегда носил с собою калиту (мешок, наполненный деньгами для бедных), отчего и прозван Калитою, окружил свою столицу дубовыми стенами и возобновил сгоревший в его время Кремник, или Кремль.
В рукописном житии преподобного Пафнутия Боровского помещен анекдот о князе Иоанне Калите: «Сказывают, что один нищий, взяв у князя милостыню, тотчас же опять пришел и получил вторично; потом, зашедши сзади, стал опять просить. Князь дал ему в третий раз, сказав: «Возьми, несытыя зеницы». — «Ты сам несытыя зеницы, — отвечал нищий, — и здесь царствуешь, и там хочешь вечно царствовать». В том же житии повествуется, что одна благочестивая инокиня умирала и видела в раю великого князя Иоанна Даниловича. В рукописных святцах он поставлен в числе святых.
Жизнеописатель святого Петра повествует, что в Москву привлекла его как раз любовь к князю Иоанну Даниловичу Калите. В 1325 году святой Петр был уже в Москве, где по его желанию происходила закладка храма в честь Успения Пресвятой Богородицы. Убеждая князя к сооружению этой соборной церкви, святой Петр пророчески говорил ему: «Если послушаешь меня, сын мой, то и сам прославишься с родом твоим паче иных князей, и град твой будет славен пред всеми градами русскими, и святители поживут в нем, и взыдут руки его на плещи врагов его, и прославится Бог в нем». Князь с усердием приступил к совершению дела богоугодного: быстро воздвигаемы были стены храма. Но еще скорее приближался к концу своему блаженный святитель. Он только успел заложить себе каменный гроб в новой церкви, но не освятил ее. Незадолго до блаженной кончины первосвятителя Петра князь Иоанн видел сон: представилась ему высокая гора и на вершине ее снег; но вдруг снег растаял и исчез. Рассказав об этом сновидении святителю, князь услышал от него такое объяснение: «Гора высокая — это ты, князь; а снег — это я, смиренный. Мне прежде тебя должно отойти из сей жизни в вечную». Вскоре после того святитель почувствовал приближение блаженной кончины. Князя Иоанна Даниловича тогда не было в Москве; святой Петр призвал к себе тысяцкого Протасия Вельяминова и сказал ему: «Чадо, я отхожу от жития сего; оставляю сыну моему, возлюбленному князю Иоанну, милость, мир и благословение от Бога ему и семени его до века. За то, что сын мой успокоил меня в старости, воздаст ему Господь сторицею в мире сем и дарует ему живот вечный, и не оскудеют от семени его обладающие местом его, и память его прославится». После того святитель предоставил все свое стяжение на строение соборной церкви, простился со всеми, начал петь вечерню и во время пения, с молитвою на устах и с воздетыми к небу руками, преставился 21 декабря 1326 года. Мощи его положены были в гробнице, которую он себе приготовил; чудеса от мощей открылись при самом погребении и не прекращались после того. Преемник святого Петра, митрополит Феогност, родом грек, прибыл из Царьграда в 1328 году.
Празднование памяти святителя Петра установлено митрополитом Феогностом с согласия Патриарха. При нашествии Тохтамыша татары раскрыли гробницу святого Петра, думая найти в ней сокровища. С того времени мощи его почивали открыто, но после нашествия ляхов, похитивших драгоценную серебряную раку, положены под спудом и оставались в этом положении до 1812 года. Тогда Наполеон расторгнул гробницу святителя, вероятно, с таким же умыслом, как и Тохтамыш. С дозволения Священного Синода Московский архиепископ Августин торжественно открыл нетленные мощи и обносил их вокруг Успенского собора, при освящении его 30 августа 1813 года. Память святого Петра празднуется 21 декабря, в день преставления, 24 августа, в память перенесения мощей в новопостроенный Успенский собор в 1471 году, и 5 октября, совокупно со святителями Алексием и Ионою.
Граф М.В. Толстой
Рассказы из истории Русской Церкви

Архив газеты "ТАйны века2, Харьков, 2004