Историки и краеведы наградили Ивана Сирко — кошевого атамана войска запорожского (вторая половина 17 в.) многочисленными хвалебными эпитетами. Среди них есть это ноу-хау харьковских краеведов и сопоставлен Сирко с Гильгамешем.
Лик или личина?
Но, известно, Гильгамеш — полуреальный, полумифический персонаж древних шумеров. Полубог, получеловек. Он символизирует тщетность попыток человека достичь бессмертия. Сирко же, утверждают, «здобув безсмертя у пам’яті вдячних нащадків». Но так ли это применительно к Слобожанщине и конкретно к Харькову с его окрестностями.

Отметим прежде всего то, что обходят краеведы: Сирко, как пишет Д. Яворницкий (Іван Дмитрович Сірко, К., 1991). Здесь и далее выписки из этого издания: Сирко воевал «то з татарами й турками, то з поляками й волохами, то з росіянами й українцями» (с.24).
После удачного похода на Крым он захватил тринадцать тысяч пленных татар и освобожденных от крымской неволи христиан. Далее по тексту Д.Яворницкого, взятого из летописи С. Величко: «Коли військо одділилось на декілька миль від Криму, Сірко наказав у зручному місці зупинитися і наварити побільше каші...а потім звелів розділити ясир (т. е. пленных и освобожденных) — християн окремо і бусурманів окремо. Тоді кошовий наказав усіх бусурманів пов’язати, а до християн, яких було чоловіків і жінок сім тисяч, звернувся, випробовуючи їх, з такими словами: «хто хоче, хай їде з нами на Русь, а хто не хоче, повертайтеся у Крим». Християни і народжені від них у Криму «туми» (т. е. от смешанных браков) після такого звернення розділилися на дві частини: три тисячі вирішили, що краще повернутися у Крим... Відпускаючи цих людей, кошовий ще до кінця не вірив, що вони справді підуть у Крим... Тому Сірко піднявся на могилу і довго дивився їм, услід, аж поки їх не стало видно. Тоді...наказав молодим козакам осідлати коней, наздогнати відпущених і всіх до одного нещадно порубати... Козаки здійснили веління атамана і не залишили жодної душі. Трохи згодом кошовий поскакав туди... подякував козакам, а до мертвих звернувся з такими словами: «Простіть нам, браття, а самі спіть тут до страшного суду Господнього замість того, щоб розмножатися вам у Криму». Після цього Сірко повернувся до війска і рушив на Запоріжжя» (с. 108—109).
Приводим столь длинную выписку со слов апологетов Сирко, чтобы обосновать его право на бессмертие в благодарной памяти потомков. Будь то «бусурманів», будь то «християн». А может быть и как сюжет к возможному фильму ужасов.
Был ли Сирко полковником харьковским?
Харьковские краеведы отвечают утвердительно, но так ли это?
Историков о Сирко на Слобожанщине мало, открытие новых едва ли возможно, а те, которые известны, давно использованы такими исследователями как Филарет, Е. Альбовский, Д. Яворницкий, Д. Багалей. Из них Филарет и Е. Альбовский отвечают на вопрос уклончиво, Д. Яворницкий называет Сирко полковником змиевским, полковничество в Харькове отрицает Д. Багалей в 1905 г. («История Харькова») определенного ответа не даст. В 1918 г. («История Слободской Украины») отвечает утвердительно, но без убедительной аргументации.
Следовательно, вопрос открыт. Но система доказательств как будто позволяет с правом называть Сирко полковником харьковским не соглашаться. По меньшей мере — по следующим обстоятельствам.

Из источников известно, что Сирко был полковником в Кальнике (на Винничине); в Змиеве и, предположительно, в Харькове; но мог ли полковник, т. е. по тем временам глава округа, так быстро перемещаться с одного места на другое.
Звание «полковник» (это отметил Багалей, «История Харькова», с. 79—80) порой было номинальным. Как и другие звания. В частности, Остяница в Чугуеве называл себя гетманом, но им не был...
Мог ли кошевой войска запорожского время от времени приходить на Слобожанщину, становиться полковником будь то Змиева, будь то Харькова и уходить обратно?
Сирко бывал в Харькове. В Харьков к нему прибывали отряды запорожцев. Сам он из Харькова ездил в Белгород и обратно. Но не странно ли? «Харьковский полковник Сирко» осаждал Харьков, не смог его взять, после чего и вовсе ушел на сумщину.
Весомым аргументом может быть список из белгородского стана Разрядного приказа, где Сирко обозначен как полковник харьковский. Но примем во внимание следующее.
Слобожанские полки имели внутреннее управление. Воеводы во внутренние дела полков не вмешивались, хотя известны случаи, когда они своей волей иных полковников от должностей отрешали. Уже поэтому, особенно в дни бунта 1666 года (на это время относят полковничество Сирка в Харькове) из Белгорода не всегда могли уследить за избранием или изгнанием того или иного полковника. Или проверять подлинность звания. Таким образом, свидетельство из Белгородского стола нуждается в специальном источниковедческом исследовании, что возможно, помимо приведенных косвенных соображений, при непосредственном изучении источника.
Да и вообще, так ли уж приятно Харькову зачислять Сирко в полковники.
подвиги Сирко на Харьковщине
Чтобы ответить на этот вопрос обратимся к Е. Альбовскому. Его сведения более подробны сравнительно с другими, взятыми из тех же источников. Отметим так же и такой, еще требующий изучения факт. Знаменитые украинские летописи — Самовидца, С. Величко, Грабянки — рассказывают об Иване Сирко — кошевом «полковнике кальницком, но полностью обходят молчанием деяния Сирко на Слобожанщине. Как если бы здесь шла речь о разных лицах с одинаковым прозвищем. Но вернемся к Е. Альбовскому («Історія Харківського слобідського козацького полку» 1895 г. Выписка из украинского перевода 1990 г., Ж.: «Прапор» № 73 тот же год). Кошовий отаман Іван Сірко, що проживав на той час (1668 г.) у Мерефі (не в Харькове) ... схилився на бік зрадників (т. е. гетьмана Брюховецького) своїм авторитетом ... підняв на бунт українців Змійово, Цареборисово (ныне Красный Оскол), Маяцка (ныне село), Валок і Торських озер (ныне Славянск). Повсталі козаки... повбивали воєвод і російських служилих людей. В повітах чугуївському та харківському ці заколотники зробили великі спустошення, палили села та хліб, мешканців, що відмовлялися приєднуватися до них, вбивали або брали у полон, як татар.
Українці полкового міста Харкова, вся старшина і козаки з полковником на чолі (выходит это не Сирко?) залишилися вірними своєму обов’язку».
Чугуевский воевода получил распоряжение белгородского воеводы князя Ромадановского объединиться с харьковцами. «Кошовий Сірко з бунтівниками 11 березня підходив до самого полкового міста, захопив кількох харківців; з фортеці по них стріляли. Після цього, перебрівши р. Уди, за дві версти від міста, Сірко пішов далі». Бунт продолжался. «Повсталі ватаги козаків у червні (о Сирко автор не упоминает) знову з’явилися на території харківського полку, в Печенєгах, розраховуючи отримати тут підмогу і йти потім під Чугуїв. Побоюючись цього, чугуївський воєвода звернувся до (харківського) полковника Ріпки за допомогою. Вірний своєму обов’язку, Ріпко із своїм полковником пішов на допомогу і 28 червня прийшов у Чугуїв. У битві під Чугуєвом Ріпка переміг супротивників і 30 червня повернувся до Харкова. Як покарання за це гетьман Дорошенко надіслав проти харківського полку загін в тисячу татар з мурзами. Та дві сотні козаків полтавського полку. Загін цей спустошив Мерефу (где Сирко?), Васищево і чугуївські села». Полковник Репка «попередив чугуївського воєводу», «заворушення припинилися», но в октябре «сполохнув заколот у самому полковому місті», был убит полковник Репка. Но и в этом случае, — продолжает Е. Альбовский, — «харківські не приєдналися до них і зачинилися у фортеці». И в этом случае харьковцы и чугуевцы держались вместе.
Приведенная выписка еще раз позволяет усомниться в возможности назвать Сирко полковником харьковским.
Более того, сообщения С. Величко (к тому же в пересказе Д. Яворницкого позволяет увидеть и другую личину Гильгамеша из Мерефы).
Поставленный Сирко в Мерефе бюст, было бы неплохо обогатить памятником трем тысячам безоружных христиан, изрубленных по его приказу и монументом воинскому союзу Харькова и Чугуева: воины этих городов отбили атаки «непобедимого» Сирко и сохранили верность долгу. Человек живущий в XXI веке, естествено не может вынести однозначной оценки о исторических персонажах прошлого — это были другие времена и нравы и неизвестно как бы выглядели мы на их месте. Мы просто показали, что не стоит уж слишком грубо и поспешно лепить идолов взамен свергнутых. Может случиться так, что и на новых клейма негде будет ставить.

Семен Авербух

архив газеты "Тайны века", Харьков,  2004